Анжелика и Мяу смерти

Мужчина слегка качнулся, отбросил мою дубиночку в сторону, а потом опёрся ладонями на бортики и ловко выпрыгнул на крышу. Затем он подмигнул и попёр в моём направлении.

Я интуитивно начала отступать, судорожно пытаясь осознать происходящее.

— Некуда бежать, лисичка. — низким голосом сказал громила и развел руки в стороны.

Он шёл медленно, хищно улыбаясь, он явно получал удовольствие от преследования. Я ощутила себя загнанной на дерево кошкой и сделала ещё один шаг назад, неосознанно усиливая в мужчине азарт от погони.

Прикинув, сколько времени прошло после нажатия спасительной кнопки и сколько ещё ждать, я поняла время до приезда помощи надо ещё тянуть и тянуть.

На крыше всё ещё гулял ветер, он нагло трепал мои волосы. Я быстрым движением руки убрала рыжие пряди с лица, и, глядя преследователю прямо в глаза, спросила:

— Так что там с котёнком?

Мужчина, казалось совсем не чувствовал холода, да и ветру нечего было трепать на его коротко стриженой голове. Ноздри громилы широко раздувались, в глазах был пугающий блеск, он сделал глубокий вдох, будто пробуя ветер на вкус, и ответил тихим низким голосом:

— Сбежал котёнок, вот ищем теперь. Ты откуда о нём вообще знаешь, под кем ты ходишь?

Мужчина продолжал медленно идти на меня, а я уже дошла до самого края крыши. Дальше мне светило только знакомство с асфальтом. Нужно срочно что-то делать.

— Егор, ты её нашел? — Крикнул кто-то снизу.

Я от неожиданности вздрогнула, мой испуг сильней раззадорил громилу.

— Да. Почти поймал!

Пока я отвлеклась на крик снизу, мужчина, пользуясь моим замешательством, схватил меня за запястье и притянул к себе. Я потеряла равновесие и упала прямо на него. Смутившись, я упёрлась руками ему в грудь, чтобы оттолкнуть, а он крепко, почти до боли сжал моё бедро, наклонился и шепнул на ухо:

— Ну что, лисичка? Попалась?

Я попыталась вырваться, а он притянул меня ещё ближе, даже слишком близко. Я машинально ударила ладошками ему по ушам, этому приёму меня когда-то научил Пётр. Подобный хлопок, если его правильно сделать, способен дезориентировать противника на три-пять секунд.

Не знаю, сколько у меня вышло, но секунд оказалось достаточно, чтобы я смогла рвануть обратно к люку. Подхватив на ходу свою дубинку, я запрыгнула в отверстие люка, и потянула за цепь, которая крепилась к его дверце. Дверца хлопнула, осталось только вставить дубинку между петлями для засова.

Эх, жаль мою дубиночку. Надеюсь, Пётр сможет достать мне новую.

Громила начал дёргать крышку, а я побежала по лестнице вниз.

Снова шаги, снова кто-то бежал наверх. Ох, и не надоело им? Я втиснулась спиной в дальний, темный угол между этажами, и присела на корточки. Если не буду двигаться, то второй головорез может меня и не заметить.

Так и вышло. Он пронёсся мимо слишком быстро, чтобы заметить пятно в темном углу. Я тихо, пошатываясь на слегка затёкших ногах, спустилась по лестнице. Дойдя до квартиры Астапова, я залезла под красный диван и начала считать минуты.

На софе очень кстати находился плед, он почти полностью закрывал меня. Рядом с ванной комнатой что-то хрустнуло, мокрые шаги прошлёпали мимо моего убежища к выходу.

Я лежала на спине, крепко обняв руками рюкзак, и не двигалась. И всё бы ничего, если б не жалобные хрипы мужчины сверху. Он боролся, он стонал, он безнадёжно проигрывал. Мне было слишком страшно, чтобы вылезти и помочь ему.

Но звуки борьбы начали затухать, мужчина последний раз громко захрипел, дёрнулся и притих. Нехорошо, вот аж совсем.

Чёрт! Я вспомнила, что у него во рту была какая-то тряпка. Может, в пылу борьбы с верёвками он ей подавился? Я нащупала в своём рюкзаке маленький ножик. Думаю его хватит, чтобы разрезать верёвки.

Но прежде чем вылезти из укрытия, я замерла и прислушалась. Тишина, слышно только эхо голых стен. Ладно, была не была. Я осторожно высунулась из-под покрывала, которым был накрыт диван. Чисто, ни души.

Посмотрев по сторонам, я подняла голову на мужчину. Он был без сознания, лицо странно бледнело, даже чуток синело.

Громилы ему в рот засунули кусок какой-то грязной тряпки. Второпях, чтобы не терять драгоценные секунды, я выдернула тряпку. Мужчина сделал громкий, пугающий вдох, посмотрел на меня мутным взглядом, а потом его начало тошнить. Я вначале отпрыгнула, но потом мне стало совестливо и я чуть повернула "лодочку", чтобы он не захлебнулся собственной рвотой.

Нужно освободить его, вряд ли такая натянутая поза полезна в его состоянии. Я успела перерезать верёвку, которая стягивала вместе руки и ноги. Но пока я возилась и старалась не вдыхать пары рвоты, в дверной проём ввалился запыхавшийся громила, а следом за ним второй.

Астапов захрипел, перевернулся набок и его глаза закатились. Наверное, потерял сознание. Но мне было сейчас не до него.

— Допрыгалась, козочка? — спросил, едва переведя дыхание, не-Егор.

Мужчина скривился — учуял запах “лодочки”.

Я встала в полный рост и, в поисках вдохновения, осмотрела помещение. Но вдохновение не пришло, бежать было некуда, дубинка потрачена, ножик бесполезен.

Это конец.

Где же эти чёртовы мурзы, когда они так нужны?