Анжелика. Маркиза Ангелов

Одна из стен замка Монтелу смотрела на болота. Это была самая старая стена, возведенная в далеком XII веке сеньором Ридуэ де Сансе, соратником Готфрида Бульонского[11]. По краям ее возвышались две большие башни с крытыми дранкой мостками для дозорных. И когда Анжелика с Гонтраном забирались туда, они развлекались тем, что плевали в машикули, откуда в средние века воины выливали из ведер кипящее масло на врагов. Стена была построена на узком, но высоком известковом мысе, поднимавшемся над болотами. Некогда, в первобытные времена, море доходило до этих мест. Уходя, оно оставило переплетение рек, крохотных озер, которые заросли травой и ивами и превратились в царство угрей и лягушек, так что крестьяне могли передвигаться здесь только на лодках. На островках бывшего залива стояли деревушки и одинокие хижины. Герцог де ла Тремуй, любитель экзотики, который однажды провел лето у маркиза дю Плесси, после путешествия по этой водной стране прозвал ее Зеленой Венецией.

Обширные водные луга, пресноводные болота простирались от Ньора и Фонтене-ле-Конт до океана. Немного не доходя до Марана, Шайе и даже Люсона, они сливались с горькими болотами, то есть с солончаками. А дальше начинался берег с его грядой, белой от драгоценной соли, из-за которой жестоко враждовали таможенники и контрабандисты.

Если кормилица почти не рассказывала историй о таможенниках и соляных контрабандистах (а такими историями увлекались все жители болот) то только потому, что она сама родилась на твердой земле и глубоко презирала людей, чьи ноги все время по колено в воде и которые, к тому же, гугеноты.

На сушу замок Монтелу смотрел многочисленными окнами фасада, построенного несколько позже. Только старый подъемный мост с ржавыми цепями, на которых сидели индюки и куры, отделял парадный вход от лужайки, где паслись мулы. Справа располагалась господская голубятня и ферма, которая сдавалась в аренду. Другие фермы находились по ту сторону рва. Вдали виднелась колокольня деревни Монтелу.

А затем начинались дремучие леса, с их дубами и каштанами. Вы бы не нашли здесь ни единой прогалины вплоть до севера Гатина и Вандейского бокажа, и даже почти до Луары и Анжу, если бы решились пересечь этот край, не испугавшись ни волков, ни разбойников. Ньельский лес, самый близкий, принадлежал сеньору дю Плесси. Жители Монтелу отправляли туда пастись свиней, что приводило к постоянным тяжбам с управляющим маркиза, месье Молином, который слыл человеком суровым. Еще в лесу жили несколько мастеров, делающих сабо, угольщики и — колдунья по имени Мелюзина. Никогда Анжелике не позабыть тот день, когда она впервые встретила колдунью Мелюзину. Девочка играла с маленькими приятелями в войну. «Рыцари» в поисках удачи и подвигов мастерили себе мечи из тростника и камыша. Это случилось довольно давно. Анжелике исполнилось тогда не больше пяти или шести лет, но она уже была достаточно ловкой, чтобы лазить по деревьям, перебираясь с ветки на ветку. Один из мальчиков закричал: «Там наверху гнездо!..» Но как только она протянула к гнезду руку, чей-то голос приказал: «Прочь! Прочь, скверные дети! Не смейте губить жизнь!..»

Приказ произнесли на местном диалекте, но Анжелике сначала показалось, что перед ней потустороннее существо, может быть Белая дама, а другие ребятишки — и лазавшие по деревьям, и игравшие внизу, увидев под деревом окруженную светом женщину, бросились наутек с криками: «Колдунья!.. КОЛДУНЬЯ!..»

Анжелика тоже спустилась с дерева, но не убежала и осталась наедине с видением. Она помнила, как женщина ей улыбнулась и провела своим длинным белым пальцем по ладони девочки, как будто для того, чтобы нарисовать там какой-то знак или что-то прочитать. Затем она сказала по-французски: «Зачем ты это делаешь? Посмотри, как взволнованы бедные родители там, наверху». И женщина показала Анжелике обеих птиц, отца и мать, с отчаянными криками носившихся вокруг дерева, на которых она раньше не обратила внимания.

С тех пор девочка полюбила гулять с Мелюзиной и старалась запомнить все, чему та ее учила. Уже само имя лесной колдуньи вызывало ощущение чего-то необычного. Тем, кто смотрел на нее издалека, казалось, что она скользит над травой лужайки, не касаясь земли. Зимой она иногда появлялась у дверей, чтобы попросить кувшин молока в обмен на целебные травы.

По ее примеру Анжелика собирала цветы и коренья, сушила их, кипятила, измельчала и раскладывала по мешочкам в тайном убежище, о котором знал только старый Гийом. А Пюльшери порой часами не могла дозваться девочку.

Разговоры с Мелюзиной, их встречи, их открытия — все это Анжелика бережно хранила в уголке своего разума, своего сердца — там, где было место только лишь для них двоих.

Мелюзина, колдунья.

Она была госпожой господского леса.