Анжелика Маркиза Ангелов

«У нее жажда, а они даже не знают об этом! — подумала она. — Они о ней не заботятся! Что это за отвар? Успокаивающее снадобье? Похоже, оно ей не помогает. Я знаю травы, от которых потеют… и болезнь выходит из тела вместе с потом. Этим свойством обладают цветы бузины, листья репейника… Она будет пить хороший, очень сильный отвар, который я приготовлю сама».

— Анжелика, — прошептала Мадлон, открыв глаза.

— Что, дорогая?

— Расскажи мне что-нибудь.

Анжелика начала рыться в своей памяти.

— Что тебе рассказать? Историю про Жиля де Реца и…

— Нет, только не ее! Она приводит меня в ужас. Каждый раз после нее, когда я закрываю глаза, мне мерещатся мертвые дети, висящие на стене.

— Но тогда что?

Все истории, которые могла вспомнить Анжелика в эту минуту, были о грабителях, привидениях и домовых.

— Мне все равно, — вздохнула Мадлон, — лишь бы ты говорила со мной. У тебя очень красивый голос. Такого голоса нет больше ни у кого, я хочу его слушать.

Анжелика стала рассказывать об их братьях и сестрах, которые остались в Монтелу, — о Мари-Аньес, Альберте и малыше Жане-Мари. Вначале Мадлон улыбалась, но потом стала безучастной к происходящему вокруг.

Вскоре Анжелика покинула комнату. Должен был начаться урок истории, но девочка на него не пошла. Об истории Анжелика думать сейчас не могла.

Через четверть часа Анжелика уже была в огороде монастыря. По приставной лестнице она легко забралась на монастырскую стену. Чтобы попасть на улицу, Анжелике пришлось спрыгнуть с довольно большой высоты, но врожденная гибкость помогла ей справиться с этой непростой задачей.

Она бежала по мостовой, выложенной круглым булыжником, горячий воздух обжигал ей лицо. Возле порогов домов то тут, то там лежали распростертые тела, казалось, что люди просто прилегли отдохнуть. Тучи жирных, прожорливых мух роились над ними. Анжелика сразу поняла, что все эти люди уже были мертвы, она поняла, от какого кошмара защищали девочек стены монастыря урсулинок.

Анжелике казалось, будто она спустилась в сумеречно-туманное пространство чистилища, где бродят ожидающие искупления души праведников, в пылающий ад, который казался более реальным, так как везде виднелись огни костров. Анжелика не знала, для чего их разожгли. По дороге она увидела странную процессию людей в черном. Они шли парами. Одни были в масках птиц с крючковатыми клювами, другие — в деревянных шлемах с круглыми дырочками. Эти люди были лекарями, которые вместе с помощниками ходили от дома к дому. Помощники несли предметы, напоминающие лейки, из дырочек которых тянулись струйки обеззараживающих паров.

Анжелика ускорила шаг. Она кашляла, задыхаясь в сильно пахнущих парах, но ничто не могло ее остановить. Интуитивно она ощущала, что надо идти в направлении к верхней части города, где воздух был, разумеется, свежее.

Она бесстрашно преодолевала многочисленные лестницы, которые становились все более крутыми, площади с высохшими фонтанами, у которых в позах сна лежало много мертвых тел. Единственное, что говорило о наличии хоть какой-то жизни в городе, — было движение людей в белых одеждах с накинутыми на голову капюшонами. Они медленно переходили от трупа к трупу, наклонялись, слушали и, убедившись, что человек мертв, погружали очередное тело на носилки. Один из людей в белом, который шел во главе процессии, нес в руках соборную свечу и, не переставая, пел псалмы. Люди в белом были членами братства Святого Лазаря. Они посвятили себя опасному делу — перевозке и погребению умерших от эпидемии, в то время как служители церковных приходов, ответственные за похороны, просто сбежали… или тоже умерли.

Город пришел к такому состоянию, когда хоронить трупы уже было негде. Поэтому на перекрестках стали разводить костры. Вначале там сжигали лохмотья, зараженные вещи. Потом начали сжигать трупы. Покойники были иногда почти такими же тощими, как ветви деревьев, из которых складывали костры. Поставили жаровни, от которых поднимался густой и едкий пар, который защищал от заразы, как верили одни, или от нечисти, как верили другие. Во всяком случае эти едкие пары религиозных древних обрядов убивали тошнотворную вонь, которая исходила от гниющих тел.

Склон делался более пологим. Трупов на улицах становилось все меньше, а воздух — все чище.

Анжелика прошла через оживленную площадь, на которой семинаристы с жаром что-то обсуждали, не замечая или не желая замечать смерть, которая была рядом. Постройки стали встречаться все реже, наконец Анжелика вышла за пределы города.

Это было невероятно!

На голубом небе сверкало солнце.

В чаще леса воздух был ароматным и свежим, ветер, гуляющий по холмам и продувающий лес, уносил прочь с собой зловонные запахи города.

Здесь, по ту сторону смерти, истощающей силы города, торжествовало пышное лето, пришедшее вслед за щедрой весной, подчиняясь извечной смене времен года.