Анжелика. Мученик Нотр-Дама

— Будет еще Бурье, секретарь Королевского совета: среди судейских у него репутация фальсификатора, и некий Дельма — личность довольно темная. Надо полагать, его назначили потому, что он приходится дядей Кольберу[32], которому покровительствует Мазарини. Хотя может быть, его выбрали как гугенота, ведь король хочет придать своему правосудию видимость объективности, продемонстрировать, что во Франции светское правосудие вершат и представители протестантской религии…

— Думаю, — ответила Анжелика, — этот протестант сильно удивится, когда узнает, что ему придется выступать судьей на процессе о колдовстве, разбирать обвинения в сговоре с дьяволом и в одержимости бесом. Но скорее всего, нам пойдет на пользу, если хоть один из судей окажется человеком здравомыслящим, свободным от предрассудков?

— Несомненно, — отозвался адвокат, с озабоченным видом кивая головой. — Да, вот еще по поводу экзорцизма и одержимости бесом. Скажите, известен ли вам монах по имени Конан Беше и монахиня, которая до пострига звалась Карменситой де Мерекур?

— Еще бы мне их не знать! — воскликнула Анжелика. — Монах Беше — полусумасшедший алхимик, который поклялся вырвать у моего мужа секрет философского камня. А Карменсита де Мерекур — не женщина, а вулкан. Она… бывшая любовница Жоффрея, которая не простила ему разрыва. Но какое отношение они имеют к процессу?

— По некоторым сведениям, под руководством Беше над подсудимым будто бы была проведена процедура изгнания беса и в ней принимала участие эта дама. Все очень запутанно. Протокол процедуры только недавно приобщен к делу, и складывается впечатление, что ему придается чрезвычайно важное значение.

— Вы его не читали?

Я не читал ни одного документа из огромного досье, которое рьяно составляет советник Бурье. Думаю, он не остановится перед возможностью использовать свои способности по фальсификации бумаг.

— Но в конце концов, процесс вот-вот начнется, и вы, как адвокат обвиняемого, имеете право знать детали всех обвинительных заключений, не так ли?

— Увы, нет. И мне уже раз десять заявляли, что вашему мужу будет отказано в адвокатской защите. Так что пока я занят в основном тем, что добиваюсь получения этого отказа в письменной форме.

— Но это просто бред какой-то!

— Отнюдь нет! В соответствии с буквой закона, отказать в услугах адвоката можно только подсудимому, который обвиняется в преступлении против Его Величества. Поскольку в нашем деле такое обвинение предъявить трудно, то, если я добьюсь письменного отказа в предоставлении адвоката, я тем самым получу доказательство нарушения судебной процедуры, и это сразу укрепит мои позиции. В конечном счете, таким довольно сложным маневром я имею шанс добиться, чтобы меня назначили адвокатом.

* * *

Когда на следующее утро Дегре вернулся, у него на лице впервые было написано удовлетворение, и у Анжелики радостно забилось сердце.

— Я выиграл! — с ликованием воскликнул он. — Канцлер Сегье только что назначил меня защитником господина Пейрака, обвиняемого в колдовстве. Победа одержана благодаря тому, что я разбираюсь в судебной казуистике. Эти высокопоставленные лакеи из судебного ведомства, при всем их раболепном стремлении к слепому исполнению указаний свыше, все же осознали, что нельзя грубо попирать собственные принципы. Короче говоря, они были вынуждены предоставить подсудимому право на адвокатскую защиту. Но считаю своим долгом предупредить вас, мадам, что, пока еще не поздно, вы можете передать дело вашего мужа более известному адвокату, чем я.

Взволнованная Анжелика медлила с ответом. Она подошла к окну и выглянула на улицу.

Площадь была почти безлюдна и словно дремала под покровом снега. Одна лишь госпожа Скаррон, кутаясь в свою поношенную накидку, спешила на мессу в часовню великого приора. Под серым небом глухо звонил маленький колокол.

У порога клубком свернулась Сорбонна, в ожидании хозяина лениво поигрывая с собственным хвостом.

Анжелика искоса взглянула на адвоката, который напустил на себя солидный, чопорный вид.

— Нет, по чести сказать, я не знаю более опытного адвоката, которому бы могла доверить ведение такого жизненно важного для меня дела, — сказала она. — Вы соответствуете всем необходимым требованиям. Фалло, мой зять, был прав, когда рекомендовал вас, сказав при этом: «Во-первых, он очень знающий и толковый адвокат, а во-вторых, он недорого берет за услуги, что немаловажно».

— Благодарю за лестный отзыв обо мне, мадам, — отвечал Дегре, нисколько не задетый за живое последними ее словами.

Молодая женщина машинально чертила пальцем узор на запотевшем оконном стекле. «Когда мы с Жоффреем вернемся в Тулузу, — подумалось ей, — вспомню ли я адвоката Дегре? Может, когда-нибудь вспомню, как он водил меня в парильню, и это покажется мне невероятным!..»

Внезапно ее лицо преобразилось, она обернулась к адвокату:

— Если я правильно вас поняла, теперь вы сможете ежедневно видеться с моим мужем. Не проведете ли вы к нему меня?