Анжелика. Тени и свет Парижа

Эхо вторило тихому шелесту молитв, пению псалмов, которое то затихало, то усиливалось; тут и там в ожидании богослужения танцевали огоньки. В главном алтаре и в боковых нефах причетники зажигали восковые свечи.

Анжелика повернула направо и оказалась перед открытой решеткой, за которой находилось небольшое помещение с каменной скамьей вдоль стены. Она из последних сил вошла внутрь. Уже очень давно она не совершала столь длительных прогулок по Парижу. Напряжение, близкое к страху, придавало Анжелике сил, и вот, поглощенная воспоминаниями о Сен-Жан-де-Люзе, она даже не заметила, по скольким улицам прошла в нервном исступлении, которое теперь покинуло ее, уступив место слабости.

Ее изящные туфельки были в плачевном состоянии. На ходу она их не раз теряла, то одну, то другую, и обращала на это внимание лишь потому, что начинали болеть ноги.

От чулок почти ничего не осталось.

Анжелика сидела, постепенно восстанавливая дыхание и силы.

Теперь она знала, куда бессознательно толкала ее паника: к Дворцу правосудия. Его здание возвышалось совсем неподалеку, на другом конце Бочарной улицы, которая разделяла остров Сите на две части. С одной стороны — собор Парижской Богоматери, с другой — бывший королевский дворец, ставший вотчиной парламента и судебных властей.

Она знала… На этом острове она чувствовала себя, как дома.

* * *

Темнота рассеивалась, становясь полутенью.

Появившийся на пороге мужчина замер, заметив фигуру одиноко сидящей женщины. При виде его к Анжелике вернулись все ее былые страхи, и она лишь молча смотрела на незнакомца.

Оглядевшись по сторонам, он присел рядом и спросил:

— Куда ты его положила?

Анжелика вздрогнула. Став хозяйкой «Красной маски», она отвыкла, чтобы к ней обращались на «ты».

Внезапно молодая женщина с беспокойством подумала о том, как она выглядит со стороны: после такой безумной прогулки следовало ожидать, что ее внешний вид будет внушать подозрение.

Ей даже в голову не пришло снять с себя шейный платок и повязать им голову при входе в церковь.

Кутаясь в накидку, Анжелика постаралась выглядеть как можно более достойно.

— Простите меня. Я немного устала и решила посидеть здесь, чтобы не привлекать внимания. К чему относился ваш вопрос?

— Складывается впечатление, что ты действительно ничего не знаешь о соборе. Здесь, за порталом Святой Анны, находится помещение, предназначенное для звонарей… я — главный звонарь.

— Месье, прошу меня извинить.

— С другой стороны, за порталом Девы Марии, находится еще одно помещение, там можно просить убежища… настоящего убежища. О да! Конечно! Раньше говорили, что весь собор дает право на убежище, так говорят и сейчас.

Звонарь сказал, что в этом помещении, где они сейчас находятся и куда он сам приходит, чтобы предаться духовному созерцанию перед тем, как отправиться звонить в колокола, она тоже может передохнуть. Но правильнее было бы свернуть налево, в помещение за порталом Девы Марии, потому что много веков существует непреложный обычай: его порог не может переступить даже дьявол, чтобы схватить виновную женщину или преследуемого мужчину. Туда закрыт путь и стражникам из Шатле, и стражникам из Дворца правосудия, которые обычно появляются первыми, так как находятся по соседству.

— Месье, не говорите о дьяволе.

— Почему? Ведь мы сейчас находимся в месте, где он не властен. Здесь тебя не может настичь людская злоба. Какими бы ужасными ни были твои грехи, ты можешь отдохнуть здесь в мире и милосердии Божьем! Господин Венсан перед смертью распорядился поставить в убежище собора Парижской Богоматери, в помещение за порталом Девы Марии, мраморную скамью, устланную соломой, чтобы женщины оставляли своих младенцев именно там. Ведь внутри храма новорожденному будет не так холодно, как на паперти, где дует северный ветер!

Это и объясняло вопрос «Куда ты его положила?», который задал звонарь, когда, заметив женщину в правом помещении, он решил, что она ошиблась дверью и принесла ребенка не туда, куда следует.

Звонарь поведал, что здесь очень часто можно увидеть женщин, которые хотят, пусть еще недолго, но побыть рядом со своим младенцем, не боясь, что их узнают, разоблачат, схватят… Затем, пользуясь темнотой, они уходят.

— Не все женщины так уж плохи, — заключил доброжелательный звонарь.

В эту минуту появились два запыхавшихся паренька. Звонарь назвал их своими учениками. Мальчикам было приблизительно по двенадцать-четырнадцать лет, именно в этом возрасте они набирают силу и так любят отрываться от земли, взлетать в воздух, вцепившись обеими руками в «Маргариту» или «Жаклин»[106]. Собору Парижской Богоматери нужны сильные звонари.

— В день рождения дофина потребовалось шестнадцать человек, чтобы раскачать самый большой колокол собора Парижской Богоматери.

* * *

Пройдя вдоль Нового рынка, а затем по Новой улице, Анжелика оказалась перед Дворцом правосудия. Она пересекла Бочарную улицу.