Анжелика. Тени и свет Парижа

Оказавшись под палящим солнцем, Одиже разволновался. Его спутнице станет плохо, она испортит себе цвет лица. И мужчина водрузил на голову Анжелики свою шляпу с широкими полями, украшенную белыми и желтыми перьями. После чего он воскликнул, как в день их знакомства:

— Бог мой, как вы красивы, душенька!

Но уже через несколько шагов, когда они пошли по узенькой тропинке вдоль Сены, дворецкий возобновил разговор о своей карьере. Он сообщил, что когда производство шоколада будет запущено, он начнет писать очень важный труд об обязанностях дворецкого при приеме гостей, где изложит все сведения, необходимые для слуг и поваров, желающих совершенствоваться в этой области[95].

— Читая эту книгу, дворецкий узнает, как правильно сервировать стол и как подавать блюда. А сомелье[96], разглядывая рисунки, поймет, как можно разными способами складывать салфетки, а еще — как варить всевозможные виды варенья, как густые, так и жидкие, и как готовить драже и вообще все, что нужно для дома. Дворецкий узнает, что в час приема пищи он обязательно должен взять белую салфетку, сложить ее в длину и положить себе на плечо. Я напомню ему, что салфетка — это особый символ и наглядный знак его положения. Я всегда так поступаю. Я могу распоряжаться трапезой со шпагой на боку, в плаще на плечах, в шляпе, но салфетка всегда должна находиться в том положении, о котором я упоминал.

Анжелика усмехнулась и спросила с иронией:

— А когда вы занимаетесь любовью, в каком положении находится ваша салфетка?

Но тотчас извинилась, увидев возмущенную и изумленную мину молодого человека.

— Простите. Белое вино всегда навевает мне такие нелепые мысли. Но все же я не понимаю, зачем вы на коленях умоляли меня отправиться с вами на мельницу Жавель — чтобы разъяснить, как правильно складывать салфетку?..

— Не смейтесь надо мной, Анжелика. Я рассказываю вам о своих планах, о своем будущем. И это согласуется с моими намерениями, с тем, почему я попросил вас о встрече наедине. Вы помните ту фразу, что я произнес в день, когда мы впервые увидели друг друга? Тогда она показалась шуткой: «Выходите за меня замуж!» Я потом много думал и понял, что вы действительно та женщина, которая…

— Ой! — воскликнула Анжелика. — Взгляните, там стога. Пойдемте быстрее. Там нам будет много уютнее, чем на солнцепеке.

И она пустилась бежать, придерживая большую шляпу. Затем, тяжело дыша, упала на теплое сено. Сделав хорошую мину при плохой игре, молодой человек, смеясь, присоединился к своей подруге и сел рядом.

— Сумасшедшая! Честное слово, вы всегда сбиваете меня с толку. Я думал, что говорю с рассудительной деловой женщиной, а вы — как бабочка, порхающая с цветка на цветок.

— Один раз не считается. Одиже, будьте так любезны, снимите ваш парик. Когда я смотрю на эти меха на голове, мне самой становится жарко, и еще я бы хотела дотронуться до ваших настоящих волос.

Одиже немного отодвинулся. Но в конце концов он снял парик и с облегчением провел ладонью по темным коротким волосам.

— А теперь моя очередь, — сказала Анжелика, поднимая руку.

Но смущенный молодой человек удержал ее.

— Анжелика!.. Что на вас нашло? Положительно, вы ведете себя чертовски странно!.. Я хотел побеседовать с вами о серьезных вещах!

Его ладонь лежала на запястье молодой женщины, и ей казалось, что рука в этом месте пылает. Теперь, когда взволнованный кавалер склонился над нею, Анжелика вновь ощутила смятение чувств. Губы Одиже действительно были красивы, его кожа казалась такой гладкой и свежей, руки такими белыми. Просто восхитительно, если он станет ее любовником. В его крепких объятиях, безопасных, почти супружеских, молодая женщина наконец смогла бы отдохнуть от постоянной борьбы за существование, от тяжелого труда. А потом, мирно лежа рядом друг с другом, они обсудят вопросы, касающиеся будущего шоколада.

— Послушайте, — прошептала Анжелика, — послушайте мельницу Жавель. Она против. В ее тени не говорят о серьезных вещах. Это запрещено… Слушайте, слушайте, и смотрите, какое голубое небо. А вы… вы красивы. А я, я…

Она не осмелилась закончить, но дерзко взглянула на мужчину зелеными сверкающими глазами. Ее приоткрытые, немного влажные губы, румянец на щеках, участившееся сердцебиение, вздымающаяся грудь, которую Одиже мог видеть в прорези кружевного воротника, все это яснее, чем любые слова, говорило: «Я хочу вас».

Дворецкий потянулся было к Анжелике, но затем одернул себя и встал, повернувшись спиной к своей спутнице.