Анжелика. Тени и свет Парижа

Огромный, своими движениями он производил действие, похожее на ураган. Хрустел, пыхтел, постанывал, ворчал, а тень от его огромной фигуры заполняла добрую часть стены.

Людоед снял свой роскошный коричневый парик и заботливо водрузил его на специальную болванку.

Наконец, энергично потерев макушку, здоровяк снял с себя последнюю одежду.

Без сапог и парика, нагой, как Геркулес Праксителя, даже в таком виде капитан стражи оставался весьма внушительным господином. Анжелика слышала, как он плещется в лохани. Когда Людоед вернулся, его бедра были целомудренно прикрыты полотенцем.

В этот момент вновь раздались удары в дверь.

— Капитан! Капитан!

Мужчина открыл.

— Капитан, вернулся патруль, они говорят, что на улице Мучеников ограбили дом и…

— Кровь Христова! — загремел капитан. — Когда до вас дойдет, что единственный мученик здесь — это я! Вы что, не соображаете — у меня в постели такая милая курочка, и она ждет меня уже больше трех часов! Вы считаете, у меня есть время на вашу дребедень?

Людоед захлопнул дверь, с грохотом задвинул засовы и так и остался стоять — огромный, голый и изрыгающий поток ругательств. Наконец он успокоился, повязал вокруг головы платок, кокетливо расправив его концы у себя на лбу.

Затем взял подсвечник и осторожно приблизился к алькову.

Съежившись под простыней, натянутой до подбородка, Анжелика смотрела, как приближается этот красный гигант, чья голова с рожками платка отбрасывала на потолок причудливую гротескную тень.

Разомлевшей в теплой постели, измученной ожиданием, уже почти заснувшей Маркизе Ангелов это явление показалось столь комическим, что она не смогла удержаться и прыснула со смеху.

Людоед остановился и удивленно посмотрел на свою даму. Его лицо расплылось в жизнерадостной улыбке.

— Хо-хо! Моя милочка подарила мне улыбку! Вот уж чего я никак не ожидал! От тебя только и ждешь, что ледяных взглядов, на них ты мастерица! Но я вижу, что ты понимаешь толк и в веселье. Ну что ж, отлично! Ты смеешься, моя красавица! Ты действительно смеешься! Ха-ха! Хо-хо-хо!

И капитан тоже принялся хохотать во все горло. Он был так забавен с этими рожками и подсвечником в руке, что Анжелика буквально задыхалась от смеха, уткнувшись в подушку. Наконец, с глазами, полными слез, ей удалось успокоиться. Анжелика ужасно злилась на саму себя, ведь она хотела вести себя достойно, оставаться безразличной и делать лишь то, что от нее потребуют. И вот она заливается, как уличная девка, которая желает угодить клиенту.

— Отлично, моя красавица, отлично, — повторял весьма довольный капитан. — Ну-ка, подвинься немного, чтобы освободить мне крошечное местечко рядом с тобой.

Это «крошечное местечко» едва не вызвало у Анжелики новой вспышки безудержного нервного смеха. Но в то же самое время она была в ужасе от одной только мысли о том, что ее ожидало. Молодая женщина отодвинулась на другой конец кровати и съежилась там, немая, парализованная, глядя, как капитан с решительностью бравого вояки занимает остальную постель.

Под его колоссальным весом матрас тотчас прогнулся. Капитан задул свечу и задернул шторы алькова. В этой влажной темноте запах вина, табака и сапог стал невыносимым. Мужчина часто дышал и бормотал неясные ругательства. Наконец он пошарил рукой по матрасу, и его здоровенная лапа обрушилась на Анжелику. Она напряглась.

— Эй! Эй! — воскликнул Людоед. — Ты прямо как деревянная кукла. Сейчас не время так себя вести, моя сладенькая. Ну же, я не буду с тобой грубым. Я просто все тебе любезно растолкую, потому что ты — это ты. Стоило мне увидеть, как ты на меня смотришь, будто я не больше маленькой горошины, я сразу понял, что тебе не слишком нравится мысль разделить со мной постель. А вообще-то я красивый мужчина и обычно нравлюсь дамам. Но даже и не стоит пытаться понять, что там на уме у девиц… Я одно знаю точно — ты-то мне нравишься. Такая сладенькая! Совсем не похожа на других баб. Ты в десять раз краше. Я думаю о тебе со вчерашнего дня…

Его толстые пальцы страстно мяли и пощипывали тело Анжелики.

— Можно подумать, ты не привыкла к постельным утехам. Однако ты такая красивая, что у тебя наверняка было много мужиков! И наконец, только между нами, я собираюсь быть с тобой откровенным. В тот момент, когда я увидел в караулке тебя, такую важную и неприступную, я сказал себе: она вполне способна навести на меня порчу, с такими-то глазами, и, возможно, в постели с тобой я буду не на высоте. Такая история порой случается даже с самыми лучшими мужиками. И тогда я решил, чтобы не осрамиться и угодить тебе, выпить добрую кружку вина с корицей. Но, увы, несчастья одолели меня! Именно с этой секунды на мою многострадальную голову посыпались все эти происшествия с ворами и покойниками. Можно подумать, они все нарочно дали себя зарезать, лишь бы мне досадить. Целых три часа я бегал от канцелярии суда в морг, и все время это чертово вино с корицей горячило мне кровь. Так что теперь я уж окончательно сгораю от страсти, и не скрываю этого от тебя. Но для нас обоих будет лучше, если ты проявишь хоть немного желания, не правда ли, душечка?