Анжелика в Квебеке

Было видно, что идея проникнуть в Квебек вызывала у него отвращение. Страх перед белым человеком привел к тому, что они признали его и воздали ему должное. Часто случалось, что французы разгадывали их самые древние хитрости. Он надеется, утверждал он, что и впредь ему не понадобится входить в этот город-западню. Цель их похода: увидеть, ее!

— Я хотел повидать тебя, а ты была в Квебеке со своим мужем Тикондерогой. Квебек — нужно признаться, что я до сих пор хорошо помню все дороги. А сколько лет прошло, я был тогда молодым. Французы вошли в долины около Ниагары и принесли войну. Наш городок сгорел. После похода, который возглавлял Траси, меня взяли в плен. Тогда-то я и, увидел Квебек. А потом они переправили меня через океан.

Он замолчал и, казалось, погрузился в воспоминания о том, что он пережил на другом берегу океана.

— Не так уж трудно травить оленей в их Булонском лесу, — продолжил он. — Они видели, что люди нашего племени бегают быстрее всех в мире, и они говорили: «Им цены нет!», все эти французы, помешанные на своих высоких каменных домах, где можно заблудиться. А потом они отправили меня на каторгу. Меня, Уттаке, сына капитана Мохавков, отправили на каторгу! А ты знаешь, как мне там приходилось? Целыми днями я толкал огромное весло. Вода в их море такая соленая, как кислота, сжигающая кожу человека… Вокруг меня вились демоны, они не давали мне покоя. У них были ужасные бороды, они зазывали и выходили из себя от ярости.

Вот о чем поведал ей великий предводитель под покровом леса.

— Я понимаю тебя, Уттаке.

Анжелика с трудом представляла себе свободолюбивого Уттаке в кошмаре каторжных работ, среди отбросов общества, соседство с которыми потрясло его больше, чем удары хлыста, кандалы на ногах, отвратительная пища и непосильный труд.

Она спрашивала себя, что за идиот-чиновник отправил на каторгу этого врага французов и тем самым совершил нелепую ошибку, имевшую столь тяжелые последствия.

Тем временем в укрытии волновались вновь прибывшие капитан и шестеро вооруженных помощников.

— Да что она там делает? Что она делает?

Ему объяснили, что нужно подождать, когда г-жа де Пейрак закончит разговор с предводителем ирокезов Уттаке.

— Уттаке? Да я не подойду к нему на пушечный выстрел!

— Спокойнее! Их слишком много, и они могут захватить нас. Госпожа де Пейрак совещается, ты же знаешь, что это может продолжаться несколько часов.

Капитан вздохнул. Ему порядком надоело сидеть на корточках около бесполезной пушки, в то время как исход войны решала женщина.

— Но что она там делает? О чем они говорят? Трудно представить, что эта утонченная дама беседует с этим грязным жестоким дикарем. Как это он до сих пор не продырявил ей голову своим томагавком?

— В Катарунке она несла его на руках и спасла ему жизнь. В этом самая большая власть женщины над мужчиной.

Уттаке продолжал для Анжелики свой рассказ о путешествиях и превратностях судьбы, постигших его во французском королевстве.

— Меня освободил господин губернатор д'Арребуст. Но, увидев, где я находился все это время, он, должно быть, сам решил, что отныне я только враг его народа. И откуда в этих людях столько от дьявола?

— Уттаке, в твоем голосе я слышу жгучую обиду. Я знаю, что разделило ваши сердца. Но вот что я хочу тебе сказать: если ты враг французов, то все равно ты не стал союзником англичан. Ты не любишь англичан. Ты не желаешь поддерживать их в торговле. Ты с отвращением предлагаешь им меха. Ты не стал бы так ненавидеть этих французов, Уттаке, если бы знал, как вы похожи, вы как братья. Союз ирокезов и французов был бы прекрасен. Новые англичане завидуют французам, я сама слышала, как один из них говорил: «Это невероятно, но ирокезы склонны поладить с французами». Сама природа поселила в сердцах французов и ирокезов взаимную привязанность.