Анжелика в Квебеке

— …Ха, ха, ха. В Версале очень бы посмеялись над позорной смертью мадам дю Плесси-Бельер, умершей от венерической болезни. Ха, ха, ха, — никто бы не подумал… поносив рубашку…

Анжелика повернулась к нему.

— Вы думаете, я этого не знала?

Она посмотрела своими зелеными глазами в его глаза. Наклонившись к нему над столом, она сказала вполголоса:

— Эта рубашка уже много лет в руках де ла Рейни, главы полиции Королевства. Ее исследовали, черное мыло и мышьяк. Это — исчерпывающее доказательство преступлений, которые часто повторяются в Версале. Он знает, для чего она была предназначена: умертвить меня. В запечатанном письме, которое я ему передала, я открыла имена тех, кто работал над этим, и в особенности — имя той, которая была подстрекательницей преступления. Имя, которое он жаждал узнать, о котором и он подозревает. Но он должен вскрыть это письмо только в случае, если со мной произойдет несчастье или если я сама попрошу об этом лично или письмом за моей подписью.

— И… он вскрыл его…

Вивонн был смертельно бледен. Анжелика заметно замялась.

— Нет, пока нет.

— Не хотите ли вы колбасы?

Это вмешался Антонэн Буавит. Стоя над их столом, он предлагал блюдо с великолепной колбасой и гарниром из яблочного и тыквенного пюре.

Хозяину совсем не нравилось, чтобы кто-нибудь приходил в его святилище для зловещих ссор. В особенности в праздничный и торжественный день, когда знаменитая мадам де Пейрак, которая каждое утро проходила мимо, наконец переступила его порог. Он сожалел, что она пришла в обществе этих «придворных», к манерам которых он не мог привыкнуть, и беспокоился за нее, видя, что беседа была не слишком приятной.

— Мадам и вы, месье, сейчас Рождество. Вы должны попробовать эту колбасу, которую я сам приготовил, с соком ароматических трав, молотым перцем и кусочками самого белого сала. Я поджарил ее с луком.

Вивонн грубо взмахнул ладонью и чуть не опрокинул блюдо на пол. Но Буавит был начеку и, подняв руки, вовремя убрал его вне пределов досягаемости.

Анжелика обратилась к хозяину с самой благосклонной улыбкой.

— Как вы любезны, уважаемый Буавит! Ваша колбаса так чудесно пахнет! Я с удовольствием возьму порцию.

Хозяин поторопился подать ей блюдо на своей самой красивой тарелке, предложил яблочной водки, которая обязательно должна сопутствовать этой колбасе.

Он не стал настаивать, угощая «придворных», у которых, видимо, не было аппетита. Де ла Ферте был по-прежнему бледен, остальные тоже неважно выглядели.

«Нет, она не так уж глупа, — подумал обеспокоенный герцог, — я теперь понимаю страх и злобу Атенаис».

Сидя против него, Анжелика с явным удовольствием занялась своей колбасой. Смесь сливовой и яблочной водки способствовала тому, что она довольно легко относилась ко всему происходящему.

— Я сама отнесла эту рубашку де ла Рейни, — объясняла она между двумя глотками. — Конечно, я держала ее с необходимыми предосторожностями…

Она думала про себя, не поступила ли она неосторожно, но потом, посмотрев в окно на окружающий огромный неподвижный пейзаж, она сказала себе, что не стоило уезжать так далеко, чтобы продолжать трепетать перед этими марионетками, которые сами скомпрометированы до ушей. Может быть, они перестанут считать себя самыми сильными и безнаказанными.

В то время, как она ела с прекрасным аппетитом, старый граф де Сент-Эдм не спускал с нее глаз, и уголки его накрашенного рта опускались в гримасе горечи. Он говорил себе, что, возможно, эта женщина убила Варанжа, и он вспоминал слова Красного Плута: «Не нападайте на нее».

Анжелика же думала о Версале. Это было единственным, что привлекало ее сердце в этих малоприятных воспоминаниях. В разговорах этих людей чувствовался воздух Версаля и его красота, которые издалека казались ослепительным сном. Она вспомнила короля в великолепной одежде, идущего вместе с дамами и остановившегося у верхней ступени бассейна Латоны…

— О, я думаю, вы сможете мне нечто сообщить… мессир де ла Ферте. Вы много раз повторяли, что у вашей дорогой сестры нет соперниц в сердце короля. Однако, приехав в Квебек, я много раз от разных людей слышала одно имя. Это имя новой звезды, восходящей на небосклоне Версаля, — маркизы де Ментенон. Кто эта дама и как к ней относится король? Можете ли вы удовлетворить мое любопытство и сказать, что нужно думать об этом?

Румянец вернулся на лицо Вивонна, и он стал смеяться как безумный: «О, это прекрасная шутка». Он видел, что она заинтригована, и почувствовал нелепое удовлетворение тем, что может ее заинтересовать.

«Женское любопытство, — сказал он себе, — это один из уязвимых пунктов их защиты. Кокетка даст многое в благодарность за какие-нибудь сплетни, и их легче соблазнить светскими слухами, чем прекрасными речами».

— Маркиза де Ментенон! О, это слишком забавно.

— Почему? Кто она такая?

— Да вы с ней знакомы.

— В самом деле? Я не помню.

— Это одна из ваших старых приятельниц — вас и Атенаис. Она родом из нашей провинции, Пуату.