Анжелика в Квебеке

— Да! Мою собственную мать! — воскликнул он. — Ее и вашего мужа. Я их видел вместе, в тот день, когда вы уехали на остров Орлеан. Я был в замке Монтиньи, внизу… Я знаю все, что там, происходило в тот день… И еще об этом знает Эфрозина Дельпеш… Я видел, как она следила за моей матерью и поджидала ее у дома так долго, что отморозила себе нос… Спросите у нее. Вот вам и прекрасная карточная партия: два короля, две дамы, и тем хуже для валета, он не в счет…

Он был весь во власти этой навязчивой идеи и спрашивал себя, какие еще доказательства привести к своим словам.

— А чуть позже г-н де Пейрак передал моей матери дорогую безделушку, золотой кубок.

Внезапно она дала ему пощечину, как будто резко ударила хлыстом. Он держался за щеку и с трудом приходил в себя после всех волнений, а она была уже далеко, почти у самого города.

***

Пройдя через сад губернатора, Анжелика вернулась в город по Оружейной площади. Она шагала, никуда не сворачивая, как во сне.

Слова Анн-Франсуа до сих пор стучали в ее голове. Они отпечатались в ее мозгу, как будто их выжгли каленым железом. И помимо собственной воли, в ней зарождалась уверенность, что он говорил правду! Это была правда! Она чувствовала это, знала, видела. Она увидела это в неискреннем взгляде Эфрозины Дельпеш, когда та пришла к ней со своим обмороженным носом.

Она почувствовала это в смущении Сабины, когда, будучи в гостях в замке Сен-Луи, она заметила маленький золотой кубок и подумала: «Постой-ка, когда же он ей подарил это?»

Она могла сказать, что поняла это еще раньше, по той легкости, с которой г-жа де Кастель-Моржа ответила на ее вопрос о ране на виске. Слишком быстрым и беззаботным был ее ответ.

Дрянь!

Анжелика продолжала идти, не обращая внимания на тех, кого она встречала по дороге. Ей хотелось одного: побыстрее оказаться дома и запереться в своей комнате. Тогда она сможет спокойно подумать обо всем. Когда она подходила к Соборной площади, дорогу ей преградил кортеж, направлявшийся от монастыря урсулинок. Огромная толпа сопровождала носилки и повозки, на которых были установлены обновленные реликвии Святой Анны, сверкающие золотом.

Именно в этот день решено было перенести все реликвии на северное побережье Бопре, в новый храм, сооруженный из камня и заменивший прежний деревянный.

В толпе Анжелика заметила скульптора и его сыновей, его учеников, а также множество священнослужителей, которые должны были произвести обряд благословения для многочисленных «спасенных» Святой Анной. Среди этих спасенных был и Элуа Маколле, и маленькая Эрмелина. Его Высокопреосвященство посетит храм позже, в августе, на день Святой Анны.

— Вы идете, с нами, г-жа де Пейрак? — раздался голос из толпы.

Она машинально ответила: «Нет». Когда процессия прошла, она продолжила свой путь.

Она не услышала звонкий крик маленькой Эрмелины, когда та, увидев ее, выскользнула из рук Перрины и, как мышь, устремилась в соседние улочки. Ее мать и кормилица бросились за ней, надеясь поймать ее раньше, чем лодки на пристани поднимут паруса.

В порту уже заканчивались последние приготовления к путешествию. Самая большая лодка быстро заполнилась людьми, державшими реликвии; статуэтки и дарохранительницу.

Поскольку г-жа де Меркувиль и кормилица Перрина так и не вернулись с Эрмелиной, то двое других детей Меркувилей тоже сошли на берег и уступили свое место другим желающим.

— Скажи мне, — спросил молодой Гонфарель у Элуа Маколле, — о чем говорит этот дым, который зажгли колдуны на острове Орлеан?

В каждой руке он держал маленькую статуэтку. Покрыв их золотом, урсулинки красивыми росписями украсили платье каждой из них. Никто еще не видел таких изумительных статуэток. На огромной лодке подняли парус, ветер подул и погнал лодку вперед, вместе с поющими людьми, священниками и позолоченными реликвиями.

Только Маколле должен был отправиться на другой лодке, сопровождая погребальницу; сейчас он стоял и внимательно смотрел вдаль, пытаясь расшифровать знаки, посылаемые колдунами с острова Орлеан .

Вооруженные моряки подошли к лодке, И один из них сказал:

— Эй, Маколле! Дай руку, вместо того, чтобы любоваться пейзажем! Нашел время для мечтаний.

Но Элуа Маколле вовсе не мечтал. Он не сводил глаз с маленьких белых облачков, которые то тут, то там поднимались над островом. По мере того, как он расшифровывал послание, губы его шевелились.

— Что они говорят, Элуа? — Настаивал мальчик,

— Так и есть, — заметил один из моряков, — они сегодня слишком разговорчивы, эти жители острова. Но что они хотят, Элуа, ведь ты знаешь наизусть все их знаки?

— Они зовут на помощь! — ответил старик.

***

Анжелика вошла в дом с заднего хода и решила пройти через большую гостиную. Сюзанна уже была там, она натирала до блеска медные изделия и напевала.

Едва ответив на приветствие милой канадки, Анжелика быстро поднялась по лестнице и очутилась в своей комнате, как в убежище, где она наконец-то сможет осознать случившееся.

«Хороший урок для тебя! Хороший урок для тебя!»

Прислонившись к стене, она все повторяла эту фразу с горькой иронией.