Анжелика в Квебеке

На пышной груди хозяйки сверкали драгоценности, которые казались выставленными напоказ для любителей украшений, а не служащими для большей элегантности их обладательницы. В одной руке она держала кружевной платок, а в другой — испанский веер, раскрытый с такой неловкостью, что непонятно было, что она собирается с ним делать. Но Анжелика, которой она нравилась, подумала, что она стоит всех испанских инфант и даже королевы Франции, которые держались всегда так чопорно, нелюбезно.

— Мадам, я пришла поблагодарить вас.

— Какая честь для меня, маркиза! — вскричала мадам Гонфарель, изобразив при этом нечто вроде реверанса, что едва не стоило ей падения. — Не хотите ли последовать за мной, маркиза…

Она указала на дверь, из-за которой появилась. По мере того как они проходили в глубь дома, дразнящий аромат из кухни усиливался.

— Ваше жаркое пахнет так вкусно, мадам, — не удержалась Анжелика.

— Еще бы! Я и не сомневаюсь! — радостно ответила хозяйка.

С заговорщицким видом она плотно закрыла за ними дверь.

Они оказались в просторной, хорошо обставленной комнате. Слева был виден очаг, на котором стоял огромный котел. С таинственным видом Жанин Гонфарель приподняла крышку.

— Гляди! Я приготовила для тебя поросячьи ножки! Это ведь твое любимое блюдо?

Она вновь обращалась к ней на «ты», как накануне. Было видно, что ее непосредственная и пылкая натура не позволяет ей слишком долго церемониться.

Анжелика не могла объяснить почему, но ей было очень хорошо в этой комнате в компании этой женщины. Со времени ее прибытия и даже раньше… вот уже несколько лет, может быть, она не испытывала такого блаженного ощущения полного покоя, полной безопасности. Единственное, что ее немного тревожило, это отсутствие ее кота.

— Это ведь твое любимое блюдо? — повторила трактирщица.

Анжелика склонилась над котлом, стоящим на медленном огне, из которого доносился вкуснейший запах.

— Конечно! Я всегда обожала поросячьи ножки!

— О! Я это знаю!

Удивленная, Анжелика подняла голову. Выражение лица ее хозяйки изменилось. В тоне ее голоса были одновременно торжество и горечь, и лицо ее вдруг показалось враждебным.

Встревоженная, Анжелика почувствовала, что ее доверие поколебалось, и, как вчера в ванной, ее вдруг охватила паника.

Она бросила испуганный взгляд на котелок. Ею овладел страх. Эти лукавые улыбки, это радушие, что за ними таилось? Какая участь постигла ее кота? Ей почудилось, что толстый мальчишка вбежит, гримасничая и напевая:

Матушка Мишель Потеряла своего кота…

Между тем на лице мадам Гонфарель можно было прочесть самое жестокое разочарование.

Уголки ее рта горестно опустились вниз, а нижняя губа задрожала так, как будто она собиралась заплакать.

— Так это правда? Ты меня не узнаешь? — вскричала она вдруг.

И так как Анжелика замерла в изумлении, эта поза, казалось, была последней каплей переполнявшей ее горечи.

— Неужели мне нужно было ехать на край света, — жаловалась она, — наживать морщины, отвисший подбородок, стареть год за годом, чтобы в конце концов она меня не узнала, меня, Польку, ее сестренку по Двору Чудес! А! Ты всегда останешься такой… Разбивательница сердец, вот кем ты всегда будешь, Маркиза Ангелов!

***

— О, моя Полька! — воскликнула Анжелика, обнимая пухлые плечи мадам Гонфарель. — Никогда не думала, что когда-нибудь снова увижусь с тобой.

— А я? Неужели ты думаешь, что я считала тебя живой? После того, что произошло на ярмарке в Сен-Жермен… Всякий раз, когда я произносила имя «Маркиза Ангелов», я проливала слезы. Такая красивая девушка, и полицейским ищейкам удалось ее схватить.

— И я встречаюсь с тобой в Квебеке! И ты — хозяйка самой лучшей харчевни в городе. Знаменитая, уважаемая.

— А ты? Ты, бывшая, грубо говоря, оборванкой, приведенной стражниками в тюрьму… И вот ты — почти королева Франции.

— В Квебеке! Кто бы мог подумать! Это немыслимо!

— Нет, все как раз разумно! Если уж им не удалось нас убить, где же нам и встретиться, как не на краю света. В этом городе есть все… Все, поверь мне. Ну, идем же, я приготовила тебе свиные ножки. Ты ведь любила их в те далекие времена на Нельской Башне, когда мы с тобой оспаривали благосклонность этого проходимца Никола Каламбредена.

Они уселись друг против друга возле камина, и, воздав должное кулинарному таланту мадам Гонфарель, Анжелика услышала рассказ о тех приключениях, которые пришлось пережить бывшей нищенке, прежде чем она попала в Новую Францию.

Жанин Гонфарель подмигнула.

— Меня отправили как «женщину для колонистов» на острова. Но по пути мой маршрут изменился. Все-таки Канада — это более достойно.

И, понизив голос, она продолжала: