Анжелика в Новом Свете

— Это мы помогли ему нарядиться! — закричали дети. Трудно было представить себе эти сборы в продымленном вигваме старого откупщика. Но каким бы чудом это ни казалось, результат был налицо.

Элуа занял свое место за столом под восхищенные возгласы и аплодисменты. Полузакрыв глаза, он смаковал свое вино, думая о том, что сказала бы его потаскушка сноха, если бы увидела его таким вот, в сюртуке, пирующим за праздничным столом.

Словом, в этот вечер все были удовлетворены собой еще и потому, что каждому пришлось проявить немало изобретательности, чтобы обрести благопристойный вид. И пожалуй, всякий, кто, возникнув из ночи и снега, оказался бы сейчас случайно на пороге их жилища, был бы поражен, увидев такое застолье в дебрях леса. Ослепленный ярким светом, оглушенный музыкой, песнями и смехом, ошеломленный элегантностью сидящих за праздничным столом, он подумал бы, что стал жертвой сказочных призраков, что они заманили его к себе и с первыми проблесками утренней зари все это исчезнет.

Сыновья сеньора, хозяина этих мест, Флоримон и Кантор, прислуживали за столом, помогая Жану, который когда-то в давние времена, еще до того, как он стал пиратом, был камердинером у одного морского офицера.

— Не забывайте, что лично я был во Франции пажом королевского стола, — говорил Флоримон, потряхивая блюдами, которые он держал на кончиках пальцев.

Несмотря на свою полную бурными приключениями жизнь, юноша не забыл того, что постиг за суровые годы ученичества. Он превосходно разрезал птицу и окорок, подражая старшим офицерам королевского стола. От дворцовых пиршеств разговор перешел к самому великому Людовику XIV, потом поговорили о Версале и его великолепии — темы, которые зачаровывали сидящих за столом французов и производили внушительное впечатление на англичан и испанцев.

Кантор разливал напитки. Пили сначала вино, потом водку и ром, сдабривая ими те сытные кушанья, что стояли на столе. После скудного питания последних месяцев это было настоящее пиршество. Больше им не придется думать о завтрашнем дне.

И вдруг в разговор вступил Сэм Хольтон. Он вспомнил свое детство, проведенное им в бухте Саку, в Новой Англии. Он был еще совсем ребенком и жил с родителями в хижине, в которой дуло изо всех щелей. Обычной их пищей были ячменная каша и треска. Но на Рождество резали свинью и мать доставала припасенную с лета чернику. Они ходили в молитвенный дом, в церковь, что находилась в четырех лье от них, и мужчины с мушкетами окружали женщин и детей. По дороге к ним присоединялись соседи, и они все вместе шли через замерзший лес, распевая религиозные гимны. Но однажды утром, когда они возвращались после богослужения, на них неожиданно напали абенаки и перебили всех, кроме него, Сэма: ему было тогда десять лет, и он успел ловко взобраться на вершину пихты и укрыться там. Потом, стуча от страха и холода зубами, он добрался до Спрингфилда. И с тех пор в его жизни не было ни одного праздника, который стоил бы того, чтобы о нем вспоминать, кроме этого вот сегодняшнего, поистине королевского пиршества в Вапассу.

Так сказал Сэм Хольтон, сказал по-французски, очень правильно и даже несколько поэтично.

Это был его подарок по случаю праздника богоявления, преподнесенный им всем собравшимся, и они выслушали его в набожной тишине, восхищенные, несмотря на трагизм его рассказа. Им показалось, будто они только что были свидетелями одного из тех чудес, которые часто случаются в такие дни.

Тронутые доверием Сэма Хольтона, они поблагодарили, горячо поздравили его с праздником, а потом решили, что уже пришла пора преподнести друг другу подарки.

Вот тут было от чего оторопеть!

Кто вырезал из дерева эти игрушки для детей?.. Вертушку для Тома, юлу для Бартеломи, куклу с красными щечками для Онорины? Анжелика улыбнулась замечательным мастерам, которые проявили не только свое умение владеть стамеской, но и не меньшую скромность, пожелав остаться неизвестными: конечно же, это Жан, Кантор и старый Элуа.

По совету Анжелики и с помощью Флоримона они вырезали еще шахматные фигуры, расставив их на доске, и доску с фишками и рожком из коры для игроков в трик-трак.

Таким образом, мир в долгие и зимние вечера был обеспечен.

Анжелика получила в подарок две пары перчаток тонкой выделки, чтобы они предохраняли ее руки во время работы. В маленькой серебряной коробочке она нашла неаполитанскую камею — ослепительно-белый профиль богини на красноваторозовом фоне раковины. Она бросила взгляд на Кантора: она знала, что эта камея служила ему талисманом еще с детства, когда он плавал по Средиземному морю. И вот он расстался со своим талисманом ради нее.

— А я выковал эту серебряную коробочку и короны, — ревниво сказал Флоримон, перехватив взволнованный взгляд матери, обращенный к его младшему брату.

Несмотря на огромный рост, он тоже получил свою долю поцелуев.