– Аой!

Приляг ещё поспать,
мой чёрный
                 хвост.
Такой же я скруглён
как и раскос.

Легко устать от дел

бросаясь в край.
А взгляд в расщелину —
одна
      игра.

Не уничтожится

ничто своё.
Как перевёрнуто
житьё-бытьё!

Кто я?

      Что я теперь?
Зачем я здесь?
Я непременно нужен
кому-то
          весь.

Пустым хождением

пониз
        дверей
не выжечь умыслов
на тьму вещей.

В глазах надежда

всегда близка.
Кому-то – верится,
кому – тоска

Теплом не светится

ни стол, ни стул.
Кто не согрет
                    собой,
тот не уснул.

Не в счёт отдельное,

что – в долгий ряд.
Зовут по имени,
чем всё круглят.

Заботы терпкие

болванят кровь.
Хоть нету призраков,
нет и основ.

Я был как многие —

служа уединению.
Всегда внутри него
огромное
             стремление.

Оно порою комом

цепляется в загривок.
И цели нет дороже —
стать
     максимально
                       зримым.

Своих искал везде я,

по всем углам.
Так было много их,
но только – там.

Воспоминания —

как сон и бред…
Под шкурой зыбятся
то вскрик, то след…

Я был помноженный

на них, кто – там.
Цвет моего хвоста
усвоил хам.

Он прокусил мне то,

чем ловят звук;
но злиться я не стал:
хам сел в испуг.

Откуда что взялось:

шла речь о ней.
Как на беду он был
неравнодушенней.

Ну, значит, прокусил;

а через раз
ему какой-то жлоб
размазал глаз.

Мы после виделись

всего тремя
                зрачками.
Существеннее то,
которое
          мы
             сами.

М-да… чьи-то мнения…

Пусть, как должно бывает,
хоть чёрная, хоть серая
меж нами пробегает.

Не леденит судьба

во всём привычном.
Знакомое – чуждо.
Чужое —
безразлично.

                         – Аой!

Имитация