Аокигахара (СИ)

Ками выглядел предельно серьезно. Одет в черную, очень знакомую форму. Броник, разгрузка, и двенадцатый калаш[4] в правой руке. На плече — шеврон с четырьмя русскими буквами. Забрало шлема откинуто, маски нет, и я его, конечно, узнал…

В ответ на вопросительный взгляд появившегося бойца, Арэта кивнул на меня и пояснил:

— Это наш командир. Я тебе о нем говорил. Таро-доно нашёл нас и сломал преграждающие печати. Теперь мы можем отсюда уйти. Вас заберём с собой, поскольку здесь оставаться нельзя.

Выслушав Арэту, капитан перевёл на меня взгляд и, кивнув, произнёс:

— Здравствуй, командир…

Сказал он это понятными японскими словами, и словно бы прислушиваясь к их звучанию. Ну да… У меня оно было примерно так же.

И это же не сон?! Все реально и со мной?

Усилием воли прогнав проступившие стены психушки и послав на хер уже склонившегося надо мной врача, я улыбнулся и негромко сказал:

— Ну здравствуй, Серега!

Услышав внятную русскую речь, капитан вздрогнул, нахмурился и вгляделся в мое лицо.

— Мы зна-комы? — с видимым трудом произнёс он, уже, очевидно, зная ответ. В глазах друга плеснулись океаны надежды. Ну да… Попав сюда, они логично предположили, что и я где-то здесь. Думали, как найти и, наверное, строили планы…

— Да, немного знакомы, — я кивнул и ещё сильней улыбнулся. — Сергей Валерьевич Антипов, капитан Росгвардии с позывным «Барс», девяносто второго года рождения, код от домофона тридцать шесть — решетка — восемьсот сорок пять. Мне продолжать?

Говорят, мужчины не плачут. А если от радости — то это уже не считается…

— Гриша! Гриш-ка! — радостно проорал капитан и, шагнув вперёд, стиснул меня в своих медвежьих объятьях.

Успокаивающе махнув рукой брату, я рассмеялся сквозь слёзы и, отстранившись, уже по-японски спросил:

— Кто тут с тобой?

— Все наши с того — последнего твоего штурма, — Серега довольно оскалился, взял меня за плечи, осмотрел с ног до головы и, обернувшись, крикнул кустам: — Чех, Монах, тащите сюда остальных! Тут Самурай! Который наш, и он теперь китаеза!

— Японец, — поправил я друга и, обернувшись к охреневшему брату, пояснил: — Это мои друзья из другого мира. Мы вместе с ними были в Чертоге Смерти. Сущее, очевидно, решило, что они местные…

— То есть, нас теперь двадцать шесть? — мгновенно уловив фишку, уточнил брат.

— Да! — я кивнул, затем махнул рукой вышедшему из-за кустов Чеху и, посмотрев на Серегу, поинтересовался: — Ты сказал: «все»?

— Да, — друг покивал. — Гном и Емишев с нами. Живы… Ну или хер знает, как такое назвать.

— Рен тиви — это назвать, — подошедший старлей стиснул меня в объятьях и, отстранившись, покачал головой. — Вот же тебя приложило, командир… Нет слов… Хорошо хоть не в бабу…

— А вы как здесь оказались? — улыбнулся я и махнул рукой появившимся на поляне ребятам. — Как я понимаю, на Земле вы, как и я?..

— Да, ты правильно понимаешь, — Серега кивнул и, дождавшись, когда я со всеми поздороваюсь, пояснил: — У нас как в кино — в «Пункте назначения[5]», помнишь? Вас троих похоронили двадцать второго, а двадцать пятого мы выехали на захват. Там тоже заложники, и был подрыв. При этом у троих приданных нам ребят — ни царапины. Заложники тоже все уцелели, а мы отправились вот сюда…

— А откуда тогда вы знаете, что заложники уцелели? — я поморщился и обвёл взглядом лица ребят. — Если вы все…

— Чех рассказал, — Монах усмехнулся и кивнул на приятеля. — Мы с ним на стреме стояли… В смысле блокировали один из выходов. Так меня сразу того, а у него осколок в плечо…

— Ага, — старлей кивнул, подтверждая сказанное. — Там всего-то царапина была. В Бурденко[6] зашили и на следующий день хотели выписывать, а у меня температура под сорок. Сестрички забегали вокруг, а я сознание потерял. Очнулся на каменном полу в полном обвесе, а надо мной вместо участливых лиц медсестёр — эти вот рожи…

— Наташ, говорят, вставай, мы соскучились[7], — хлопнув приятеля по плечу, тут же добавил Монах и поляна утонула в радостном хохоте.

— Нас в тот жуткий зал закинуло в том же обвесе и с тем же боекомплектом, — отсмеявшись, продолжил рассказ Серега. — В том смысле, что патронов ровно столько, сколько оставалось под конец операции. Тряпки обвеса разорваны в тех же местах, а «красных» гранат всего две — те, что остались у Гнома. Так что если тут опять какое-то чудовище, то…

— То чудовище теперь за нас, — улыбнувшись, пояснил я. — Лучше скажи: как вы сюда-то попали и как смогли освободить моих бойцов?

— Я смотрю у тебя прямо крест во всех мирах — быть командиром группы спецназа, — усмехнулся Емишев и хотел что-то добавить, но Серега остановил его жестом. Капитан вытащил знакомый нож и протянул его мне со словами:

— На вот, забирай! Мы нашли его на том месте, где ты погиб. Только им и смогли разрубить эту разноцветную дрянь, что висела в воздухе перед твоими японцами.

— И перед драконами, ага, — криво усмехнулся Монах. — Чуть не обосрался со страха. Думал: сожрут, но они хорошие. Чех вон даже одного погладил…

— То есть вы догадались разрубить мороки, а потом они разом ожили? — жестом оставив приятелю нож, уточнил я. — И долго соображали?