Ап (СИ)

   - Ладно. - сказал я, повернувшись к Афине-Изауре: - настало время опросить нашу ... гостью. Итак - Орден. Инквизиция. Расскажи-ка мне о нем...

   И Афина начала рассказывать, преданно смотря на меня мокрыми от энтузиазма глазами и немного поёрзывая на месте от нетерпения. Орден, оказывается, существует с незапамятных времен, едва ли не с момента как первая обезьяна взяла в руки камень и решила ухайдакать им другую обезьяну, хотя тут я наверное загнул. Впрочем, как только среди наших предков появилась обезьяна с мистическими и сверхъестественными способностями - сразу же появился Орден и сжег ее на костре. Вот так вот. Потому что люди при всей своей увлеченности и восхищением сверхъестественным, запредельным и невероятным - очень расстраиваются, сталкиваясь с такими проявлениями в быту. Вот, взять например "Охотников за привидениями" - они же сразу "Охотники", даже более того, "Ghostbusters", бастерс - это не охота, это что-то вроде ликвидации путем взрывания нахрен. Никакие не "Переговорщики с привидениями", "Охрана общественного порядка привидений", нет. Никто не собирается вести переговоров со сраными привидениями, никто не собирается разбирать их вину в происходящем, у них нет никаких прав, хотя, если вдуматься, то привидения были когда-то людьми, нет? Тем не менее их жарят бластерами, загоняют в энергетические ловушки и без суда и следствия запирают в подвале своего особняка. И это еще легкий развлекательный голливудский фильм. Поэтому, едва появились люди, отличающиеся от других людей способностями, как в случае Старца и меня - "силой", сразу же появились люди, которые пожелали стереть этих людей с лица земли. Действие равно противодействию. В качестве аргументов для обоснования были указаны конечно же процветание и благополучие человечества. Тут Женька нахмурилась еще больше (а она уже была нахмурена с самого начала, поэтому ее брови едва не свились в узел) и спросила а чем Ордену мешает существование других людей, не таких как все? Почему обязательно надо их сжигать в муфельной печи, может сперва можно было поговорить с ними и договорится о совместном существовании? Я заметил, что для того, чтобы сжигать людей в муфельных печах вовсе не надо искать какие-то основания, достаточно какого-то признака, отличающего их от вас. Например, что они евреи. Или коммунисты. Или обладают способностями. Люди - сраные параноики, достаточно вспомнить Рудольфа "Странника" Сикорски, шеф КомКон-2 не стал дожидаться инициации "детонатора", хотя они сами себя накрутили, сами назвали эти непонятные штуковины "детонаторами", сами испугались и в конце концов не смогли преодолеть свой страх, закончив дело пулей в голову Льву Абалкину. Ведь это непонятно. А все непонятное - вызывает страх.

   - Это я могу понять. - кивнула Женька: - если непонятно, то страшно.

   - Вот именно. Пуля в голову - это не страшно, особенно если голова не твоя. Подумаешь убил одного, другого, третьего. А вот непонятность - это отсутствие контроля с твоей стороны, поэтому нужно остановить это любой ценой. Как там говорил Экселенц - "Нам разрешается прослыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одного не простят: если мы недооценили опасность. И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто не имеем права пускаться в рассуждения о молекулярных флуктуациях - мы обязаны предположить, что где-то рядом объявился чёрт с рогами, и принять соответствующие меры, вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах." Обрати внимания, Женечка, никто не собирается договариваться с чертом, изначально планируется производить оружие против него.

   - Если у тебя есть оружие, то он выстрелит. Нет, как там Станиславский говорил - насчет ружья? - сказала Лапочка. Она удобно устроилась на своей полке и, пока мы разговаривали, начала распаковывать обтянутый пищевой пленкой бенто, купленный ей на привокзальной площади. Поймав наши взгляды, повела плечом.

   - Что? Я кушать хочу. Я с утра ничего не ела.

   - Не, ничего, ешь. Но ты права, если в первом акте на стене висит ружье, то оно должно выстрелить. - сказал я.

   - Нельзя ставить на сцене ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него. - сказала Женька: - так звучит в оригинале. И это не Станиславский, неучи. Это письмо Чехова к литератору какому-то, с грузинской фамилией. А смысл в том, что на сцене не должно быть лишнего, отвлекающего зрителя от существа пьесы. Это я на курсах актерского мастерства проходила.

   - Вот. - Лапочка взмахнула пальцем: - Я к тому, что ружье есть всегда. В первую очередь человечество озаботилось созданием ружья. В результате обе стороны стреляют друг в друга.

   - Это печально. - кивнула Женька: - это как в "Тысяча и одной ночи".

   - А? Ты хочешь сказать что мы тут как Шахерезада - сказки рассказываем, иначе нам голову отрубят? - уточнила Лапочка с набитым ртом, окончательно распаковав свой бенто и откусив кусок ролла с лососем.