Апартеид: История режима

С "Друзьями" были тесно связаны некоторые еврейские организации, что можно объяснить, во-первых тем, что большинство выходцев из России в Южной Африке были евреями, во-вторых, что в ЮАС были сильны антисемитские настроения. Один из сотрудников советского консульства, некий Бегунков, впоследствии вспоминал: "Все евреи там говорили по-русски". Само общество "Друзей Советского Союза" возглавлял Осип Рунич (по свидетельству очевидцев, он даже своего попугая научил говорить: "Сталин -ура!"), а организацию "Медицинская помощь для России" - некий Шнайер. Действовала и организация "Еврейский военный призыв" (после войны -"Общество друзей Биробиджана") во главе с Дорой Александрович. Только эти три общества собрали для СССР щедрые пожертвования - около миллиона фунтов стерлингов.

Не надо и говорить, что такая активность не на шутку встревожила даже либералов. Когда в войне наступил перелом, и поражение стран Оси стало очевидным, премьер-министр Ян Смэтс перестал скрывать свою антипатию к большевикам. В августе 1945 года он, не скрывая горечи, писал своим друзьям: "Я считаю, что мы возложили на Советский Союз слишком тяжкую долю военного бремени. Нам не послужит на пользу, что англо-американский союз не взял на себя более серьезную ношу. Нам не послужит на пользу, что мы оказались не на высоте в своих военных усилиях. Может стать трагедией если впоследствии окажется, что это большевики выиграли войну. Советский Союз стал бы хозяином мира, а это большевикам ударит в голову. Я не думаю, что Советы подготовлены к роли мирового лидера… Это ужасное преступление с десятью тысячами польских офицеров в Катыни не даёт мне покоя".

Вообще говоря, Смэтс довольно специфически относился к СССР. Он уважал русских, поскольку, будучи одним из генералов во время Англо-Бурской войны, помнил о помощи России в борьбе с Англией. Большевиков он ненавидел, В то же время, в середине 1930-х годов он заявил послу СССР в Великобритании Майскому: "Ваша страна сейчас может стать бастионом белой расы на Дальнем Востоке". В годы войны сторонники Национальной партии называли Смэтса "большевиком" и "агентом Сталина".

Парадоксально, но война, вопреки ожиданиям, не способствовала укреплению могущества "старой доброй" Англии. Ее лучшие времена явно остались в далеком прошлом. Обанкротившиеся лондонские политики не могли скрыть разочарования. Их постные мины не сохранили ни тени былого самодовольства, аристократизм окончательно уступил место снобизму. Но они вынуждены были шаг за шагом отступать с позиций, с великим трудом завоеванных их предшественниками. Эти шаги становились все быстрее, а потом и вовсе перешли в позорное бегство. Империя рушилась на глазах.

Для южноафриканского общества война стала причиной еще большего раскола. Если аж ло-африканцы целиком и полностью были на стороне метрополии, то черные и цветные жители Союза вели себя совершенно апатично. А для африканеров (которые особого рвения к разгрому фашизма не проявляли) ослабление Британской Империи стало настоящим подарком. За какие-то три года они сумели сплотиться и прийти к власти.

После окончания войны самые непримиримые африканерские националисты, интернированные в лагерях, вышли на свободу. Теперь их лидеры избрали своей первейшей целью во что бы то ни стало прийти к власти и окончательно покончить с диктатом Британии. Кроме того, необходимо было нивелировать коммунистическую опасность, которая на земле Южной Африки впервые стала более чем реальной.

Надо отметить, что и в военное время африканеры продолжали отстаивать свои интересы. Стычки между англичанами и африканерами проходили и в парламенте. Даниель Малан, лидер Национальной партии, отказался голосовать в парламенте за послание с выражением соболезнования по поводу кончины президента США Рузвельта. Он сказал, что боится прецедента - а вдруг, когда умрет Сталин, правительство попросит парламент объявить траур? А пастор Йоханнес Стрейдом, лидер трансваальского отделения этой партии, заявил в парламенте, что стоит ему закрыть глаза, и он видит, как Хофмейер (ближайший сподвижник Смэтса), обнимает за шею сатану. А сатана этот - Сталин. Эрик Лоу, один из руководящих деятелей Национальной партии, 8 мая 1943 года внес в парламент предложение о закрытии советского консульства. Оно было отклонено незначительным количеством голосов.

В 1941 году состоялся Национальный конгресс африканеров, который принял "декларацию от имени народных организаций" и "Проект конституции республики". "Фольксконгресс" провозгласил целью выход ЮАС из войны, разрыв всех связей с метрополией и провозглашение независимой республики. Аналогичные конгрессы были проведены в Блумфонтейне в 1943 и 1944 годах, причем последний сьезд был посвящен расовой политике афри-канерской нации. Среди участников и ораторов видное место заняли представители реформаторской церкви: Г. Кронье, Я. дю Тойт (Тотиус), Й. Стрейдом, профессор теологии Я. Грейвенштейн.