Апдейт консерватизма

Есть еще новаторы. Это сторонники более мягкого, либерализированного варианта евразийства. Один из самых ярких новаторов – ушедший из жизни несколько лет назад социальный философ Александр Панарин. С его точки зрения евразийский проект должен отказаться от почвенническо-изоляционистских установок. Влияние экзогенных факторов возрастает, появляются новые и новые вызовы, не реагировать на которые невозможно – отсюда отказ от изоляционизма как формы национально-культурного протекционизма. Вместо этого нужно, избегая пассивного заимствования извне, «творчески прочитывать» чужой опыт. При этом, защищая национальные и регионально-цивилизационные ценности, необходимо не упускать из виду «общечеловеческие критерии эффективности» – социальной, научно-технической, политической – и учитывать «общую доминанту модернизации». О специфике и «особом пути» любой страны говорить можно, но только в рамках общих координат, которые представляет парадигма модернизации. Для России, как относительно отсталой страны, рекомендуется тактика «избирательного социокультурного протекционизма» [62] . Стремясь быть более сдержанными и рациональными по сравнению с архаистами, новаторы в евразийстве теряют свою differentia specified, приближаясь к другим, привычным для Запада и его союзников в разных частях света, модернизационным идеологиям.

Как сказано выше, позиции атлантистов и евразийцев асимметричны в том смысле, что если атлантисты располагают политическими, экономическими, социальными программами и готовыми институциональными моделями, которые можно трансплантировать в российскую действительность, то евразийцы не имеют по большому счету ничего, кроме философских, социософских и даже не политологических, а политософских рассуждений о настоящем и будущем России. Это весьма ограничивает возможности их идейного и политического влияния.

Но есть еще одна асимметрия, более важная с точки зрения нашего основополагающего интереса к геополитике. Атлантический и евразийский подходы асимметричны еще и в том отношении, что евразийская сторона отстаивает консервативную геополитическую модель, основывающуюся на представлении о качественной особенности евразийской (славянской, российской…) цивилизации, в то время как в обличии атлантизма выступает описанный выше глобалистский проект со всеми характерными его особенностями. Это две, как мы старались показать выше, принципиально различные политики пространства.

Геополитика представляет собой консервативный способ осмысления международных отношений, который зиждется на подчеркивании качественного своеобразия сосуществующих и борющихся за влияние целостностей, будь то страны и государства, региональные единства или цивилизации. Ей противостоит либерально-демократический и прогрессистский глобалистский проект, идеалом которого является универсализация политических и экономических форм жизни и соответственно нивелирование локальных традиций и ценностей. В России это противостояние воплощается в борьбе «евразийского» и «атлантического» мировоззрений, воспринимаемых как некие соперничающие цивилизационные идеологии. Их, однако, нельзя ставить на одну доску, ибо это асимметричное взаимодействие: если сосуществование двух или более локальных идеологий, зиждущихся на собственных традициях и понимании собственной качественности, возможно, то глобализм не может отказаться от претензии на универсальное господство, не утрачивая собственной сущности. Возможно, в силу этого мягкие, демократические варианты евразийского подхода оказываются противоречивыми и эклектичными.

Новый распад СССР

Предыдущие параграфы имели, в основном, теоретический характер. Здесь же следует расставить точки над i, попытавшись показать, какое геополитическое будущее может ждать Россию. Именно геополитическое, а не глобалистское, ибо с глобальным советским проектом Россия распрощалась, видимо, навсегда.