Апдейт консерватизма

Второй главной причиной кризиса семьи мы назвали современное государство в его отношении к семье. Нет, представляющие государство чиновники и политики не равнодушны к семье, государство держит руку на пульсе семейного развития, постоянно думает о семье и оказывает ей поддержку. Социологи, демографы и другие специалисты фиксируют проблемные точки, угрожающие существованию семьи, которые затем становятся предметом дискуссий, ведущих к выработке мер государственной политики по поддержанию семьи. Но, если говорить строго, семья сама по себе достаточно мало интересует и ученых, и политиков. Чаще она рассматривается с точки зрения ее функций в социальной системе, и политические воздействия нацеливаются, например, на повышение рождаемости в семье не потому, что семья без детей ущербна, а потому, что государству нужны люди для труда, для войны, для заселения новых или пустующих земель. Или другой пример: государство способствует возникновению условий, освобождающих женщин от каждодневного труда по уходу за детьми (детские сады и ясли, школы с продленным днем и т. д.), прежде всего не столько в интересах самой семьи – наоборот, отрыв матери от ребенка не способствует ни стабильности семьи, ни качеству семейного воспитания, – сколько в интересах рынка труда, заинтересованного в рабочей силе. К теме семьи и воспитательно-образовательных учреждений мы еще вернемся. Можно приводить и другие примеры, показывающие, что семья современным обществом и государством трактуется прежде всего инструментально – не столько как основа социального бытия человека и общества, сколько как инструмент оптимизации социальной системы. И никакие уверения в значимости семейных ценностей здесь не помогают, ибо чиновники и другие деятели без всякого смущения сочетают их с антисемейной, по существу, политикой. Например: мы высоко ценим семью и готовы ей помогать, давайте построим еще больше детских садов, желательно даже интернатского типа, чтобы матери могли как можно дольше не видеться со своими детьми!

Зачастую государство само своей политикой подрывает основы семейного существования. Происходит это потому, что оно берет на себя выполнение все большего и большего числа функций, изначально принадлежащих семье. Например, у нас стали распространенными и имеют даже шанс при определенных обстоятельствах стать модными профессии социальных работников, психологов, консультантов в разных сложных ситуациях, возникающих в жизни семьи. Консультанты отвечают по многочисленным телефонам доверия или помогают прямым советом или беседой. Они разговаривают с женщинами, которых бьют мужья, с детьми, потерявшими родителей, с инвалидами, ищущими места в жизни, с бомжами, с обманутыми женами, действуя от имени государства, местных властей или общественных организаций. К ним может обратиться каждый, и каждый обязательно будет понят и получит сочувствие и совет. Тот, кто раньше не нуждался в профессиональном совете и сочувствии, ибо был тем, чем был, – брошенной женой, человеком, потерявшим родителей или не имеющим места жительства, и был готов принять и нести свои беды и страдания в их полном объеме, потому что он сам в них виноват или потому что такова жизнь и, потеряв родителей, он не может не страдать и должен страдать, – так вот, теперь такой человек как бы получает официальное удостоверение в том, что он несчастен и присоединяется к рассуждению о своем несчастии.

Ведь ни один консультант никогда не скажет своему клиенту например брошенной жене: ты сама виновата, зачем ты изводила мужа ревностью, зачем проверяла его звонки, лазала по карманам! Вот он, естественно, тебя и бросил! Впрочем, консультант, отвечающий по телефону доверия, даже, скорей всего, и не озаботится выяснением всех этих обстоятельств, а просто прибегнет к типовой модели реакции на типовую жалобу. По стилю работы это сильно напоминает секс по телефону, где девушку, во-первых, совершенно не интересуют особенности жизни и влечения клиента – она просто знает, чего хочет каждый мужчина и что ему надо сказать, чтобы он остался доволен; а во-вторых, она никогда не откажет ему в сексе (по телефону, естественно) и не скажет ничего, что могло бы показаться ему обидным.