Апелляция

Девяносто тысяч обыкновенных акций «Крейн» только что в совокупности рухнули с 4,5 до 2,5 миллиарда долларов, а ведь падение лишь началось. Ведь именно под залог акций он брал кредиты на все свои игрушки — маленький домик в Хэмптоне, «порше-каррера», половину парусного судна. Не говоря уже о более мелких расходах, вроде платы за обучение и членство в гольф-клубах. Неофициально Бобби уже можно было считать банкротом.

Впервые за все время своей карьеры он понял, почему люди бросались с крыш домов в 1929 году.

Пейтоны собирались поехать в Баумор вместе, но появление их банкира в офисе в последнюю минуту заставило сменить все планы. Уэс решил остаться и поговорить с Хаффи. А Мэри-Грейс села в «таурус» и отправилась в свой родной городок.

Она держала путь в Пайн-Гроув, затем в церковь, где ее ждали Дженет Бейкер с пастором Денни Оттом и куча других пострадавших, интересы которых представляла фирма Пейтонов. Они собрались тесной компанией в «братском доме» и пообедали бутербродами, один из которых съела Дженет Бейкер, что вообще было удивительно. Она выглядела собранной, отдохнувшей и довольной тем, что находится вдалеке от здания суда и всех этих разбирательств.

Первоначальный шок от вердикта постепенно сходил на нет. Перспектива получения денег повышала настроение и провоцировала массу вопросов. Мэри-Грейс старалась развеять чрезмерные иллюзии. Она подробно описывала мучительный процесс предстоящей апелляции вердикта по делу Бейкер. И она была не так оптимистично настроена насчет выплат, или очистных работ, или следующего суда. Откровенно говоря, ни у нее, ни у Уэса не было ни денег, ни сил, чтобы противостоять «Крейн» в еще одном долгом разбирательстве, хотя этой мыслью она делиться с собравшимися не стала.

Она говорила уверенно и обнадеживающе. Ее клиенты не ошиблись дверью, и Уэс смог доказать это всем. Скоро в Бауморе начнут рыскать толпы юристов в поисках жертв деяний «Крейн», раздавая обещания и заманивая их деньгами. Это будут не только местные юристы, но и специалисты по гражданским искам, которые охотятся за делами, колеся с одного побережья на другое, и часто добираются до места катастрофы раньше пожарных машин. Никому не доверяйте, сказала она мягко, но твердо. «Крейн» наводнит город исследователями, ищейками и шпионами, и каждый из них будет выискивать доказательства, которые потом могут быть использованы в суде против вас. Не разговаривайте с репортерами, потому что слова, произнесенные в запале, могут прозвучать совершенно по-другому в зале суда. Не подписывайте никаких документов, которые не были проверены Пейтонами. Не общайтесь с другими юристами.

Она дала им надежду. Вердикт должен быть воспринят судебной системой. И управленцам придется принять это во внимание. Химическая отрасль промышленности не может больше их игнорировать. Акции «Крейн» в этот самый момент падают на бирже, а когда акционеры потеряют достаточно денег, то они потребуют перемен.

Когда она закончила, Денни Отт сплотил собравшихся в молитве. Мэри-Грейс обняла клиентов, пожелала им всего самого доброго, пообещала встретиться снова через пару дней, а затем прошла с Оттом ко входу, где ее уже ждали на следующую встречу.

Журналиста звали Тип Шепард. Он приехал около месяца назад и, приложив недюжинные усилия, заручился доверием пастора Отта, который затем представил его Уэсу и Мэри-Грейс. Шепард был свободным художником с внушительным списком работ, парой книг за плечами и техасским говором, который помогал нейтрализовать нелюбовь жителей Баумора к средствам массовой информации. Пейтоны отказывались разговаривать с ним во время процесса по многим причинам. Теперь, когда все было кончено, Мэри-Грейс согласилась на первое интервью. Если все пройдет хорошо, то она даст и другое.

— Мистер Киркхед хочет получить деньги назад, — сказал Хаффи. Он сидел в кабинете Уэса — временно приспособленной для этих целей комнате с некрашеными гипсокартонными стенами, покрытым пятнами бетонным полом и стульями, купленными на распродаже излишков военного имущества.

— Неудивительно, — парировал Уэс. Естественно, его раздражало то, что его банкир заявился через пару часов после вердикта, выказывая столь враждебное отношение. — Скажи ему, чтобы занял очередь.

— Все сроки уже давно вышли, Уэс, ты же знаешь.

— Киркхед что, тупой? Он думает, присяжные оглашают вердикт и на следующий день ответчик выписывает чек?

— Конечно, он тупой, но не настолько.

— Это он тебя прислал?

— Да. Он первым делом напал на меня с утра и, думаю, теперь будет терроризировать постоянно.

— Вы что, не в состоянии подождать день-два, может, неделю? Дайте нам хоть дух перевести, насладиться моментом, что ли!

— Он требует предоставить план. Что-нибудь в письменном виде. График выплат и все такое.