Апелляция

Придется где-нибудь скоротать ночь, скорее всего в гостинице. Впервые после четвертого августа, той самой ночи, которую Нейт изо всех сил старался забыть, ночи, явившейся нижней точкой долгого постыдного падения, когда он чуть не умер в пригородном мотеле, он впервые окажется в Ди-Си без присмотра.

Когда они подруливали к терминалу, вокруг сновали снегоочистители. Взлетно-посадочные полосы были мокрыми, а снегопад продолжался. Выйдя из самолета в переходной «рукав», Нейт ощутил резкий порыв ветра и вспомнил о влажной жаре Корумбы. Джош ждал его у багажного транспортера и, разумеется, держал предусмотрительно прихваченное для него пальто. Его первыми словами были:

— Ты ужасно выглядишь!

— Спасибо. — Нейт схватил пальто и надел его.

— Ты тощий, как жердь.

— Если хочешь потерять пятнадцать фунтов, поищи нужного москита.

Они двигались к выходу в плотной толпе, все теснили и толкали друг друга. Ближе к узким воротцам в зал очередь вытянулась и уплотнилась еще больше.

— Вижу, ты путешествуешь налегке, — сказал Джош, указывая на маленькую сумку Нейта.

— Это все мои земные пожитки, — мрачно пошутил О'Рейли.

Стоя на краю тротуара, он успел окоченеть, пока Джош подгонял машину. Метель мела всю ночь, ей даже присвоили статус снежной бури. Сугробы вдоль домов достигали двух футов.

— А в Корумбе вчера было девяносто три градуса жары, — сказал Нейт, когда они отъехали от аэропорта.

— Не хочешь ли сказать, что скучаешь?

— Скучаю. Вдруг понял, что скучаю.

— Послушай, Гейл в Лондоне. Ты можешь остановиться на пару дней у нас.

В доме Джоша можно было разместить пятнадцать человек.

— Конечно, Джош, спасибо. Где моя машина?

— В моем гараже.

Ну разумеется.

— Спасибо, Джош.

— Твою мебель я сдал на хранение в небольшой склад.

Одежда и личные вещи упакованы и лежат в машине.

— Спасибо. — Нейт вовсе не был удивлен.

— Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно.

— Послушай, Нейт, будь со мной откровенен. Я читал о лихорадке денге. После нее требуется месяц полного отдыха.

Месяц. Это было началом борьбы за будущее Нейта в фирме. «Отдохни еще месяцок, старина. Наверняка ты еще слишком слаб, чтобы работать». Нейт все знал наперед. Но никакой борьбы не будет.

— Я еще немного слаб, только и всего, — ответил он. — Я целые дни спал, пил много жидкости.

— Какого рода жидкости?

— Берешь быка за рога?

— Как всегда.

— Я чист, Джош. Не напрягайся. Никаких срывов.

Это Джош слышал много раз. Разговор получился немного более резким, чем хотели оба, поэтому потом некоторое время они ехали молча. Дорога была свободной.

Пока они не спеша двигались к району Джорджтаун, «понтиак» наполовину обледенел. В пробке на Чейн-бридж Нейт деловито сообщил:

— Джош, я не собираюсь возвращаться в контору. С этим покончено.

Джош внешне никак не прореагировал. Возможно, он был расстроен, потому что от него уходил старый друг и отличный юрист. Возможно, радовался, потому что отныне у него не будет причин для постоянной головной боли и волнений. А возможно, Джош остался равнодушным, потому что увольнение Нейта все равно было неизбежно. История с уклонением от уплаты налогов рано или поздно привела бы к лишению лицензии. Так что Джош лишь спросил:

— Почему?

— По многим причинам. Ну, скажем, я просто устал.

— Большинство юристов перегорают за двадцать лет.

— Вот я и перегорел.

И хватит об этом. Нейт все уже для себя решил, и Джош не собирался его переубеждать. Через две недели начинались игры за Суперкубок, а «Редскинз» в нем не участвовали. Разговор был переведен на футбол — так обычно делают мужчины, когда хотят уйти от трудных тем.

Даже покрытые толстым слоем снега улицы казались Нейту зловещими.

Стэффорды владели огромным домом в Уэсли-Хайтс, на северо-западе Ди-Си. Были у них еще коттедж на берегу залива и дача в Мэне. Четверо детей выросли и разъехались кто куда. Миссис Стэффорд предпочитала путешествовать, тогда как ее муж — работать.

Нейт достал из багажника машины кое-какие теплые вещи, потом с удовольствием принял горячий душ. В Бразилии напор воды казался слабее. И душ в его гостиничном номере никогда не был горячим, равно как и холодным. Кусочки мыла были меньше. Он сравнивал с Бразилией все, что видел вокруг. С улыбкой вспомнил душ на «Санта-Лауре», веревку над унитазом, как он дернул ее — а тепловатая речная вода полилась ему на голову. Он оказался крепче, чем думал; приключение вообще многому его научило.

Неспешно выполняя привычный ритуал, он побрился и почистил зубы. Все-таки во многих отношениях приятно оказаться дома.