Апелляция кибер аутсайдера 2

- Без проблем, - Мартинес чуть удивилась, демонстративно активируя панель и отключая все фильтры. Теперь ее реакции были естественными и прозрачными. - Это вообще не секре...

- Дамы, я один чувствую себя здесь дебилом. - Седьков, взятый под руку матерью Миру, решительно перебил свою подругу. - При чем тут выборы?

- Он не в курсе, - Эрнандес красноречиво сжала губы в узкую полоску, обращаясь к старшей Хамасаки. - Виктор, Миру - второй сопредседатель.

В следующую секунду лицо одноклассника можно было посылать на любой конкурс курьезных фотографий.

- Пойдемте! - Айя вежливо кивнула Тике-сан, прощаясь, и пошла рядом с ее дочерью в сторону учебного корпуса. - Да, семья мамы - серьезный ресурс, хотя и не здесь. Планета поменьше, чем эта, но уже много циклов у Эскобаров она в полном управлении.

Седьков, пошагавший с японкой под углом к ним по соседней дорожке, громко икнул, развернулся в прыжке на месте и невежливо оставил женщину одну:

- Айя! Твоя мать что, Эскобар?!

- Ну да. А папа - Мартинес. - Она даже не стала острить, а вполне серьезно продолжила с деликатным намеком, - это есть в том числе на моей ученической страничке на сайте школы. Мы это можем обсудить в любой другой момент. Тебя ждут! - старшеклассница указала на взрослую японку, которая красноречиво развела руки в стороны и сжала губы в узкую полоску.

- Сельскохозяйственный бизнес семьи Эскобар? Я не ослышался?! - Рыжий таращился, как пресловутая мышка из анекдота. - Точно?!

- Утонченность твоих манер может соперничать только с твоим же обаянием, - иронию в интонациях Хамасаки-старшей можно было мазать на бутерброд.

- Херасе... Я и не думал, что это возможно... - Рыжий на ровном месте стремительно погрузился в себя. - Айя, ты еще и Эскобар, а не только Мартинес! Кому расскажи!

- Сейчас мне непонятно. - Она впервые за все время не смогла уловить, к чему он клонит. - Виктор, я к тебе очень хорошо отношусь, но сейчас даже я не понимаю твоего подтекста. У твоей семьи были какие-то связи с семьей моей мамы до переезда сюда?

- Потом обсудим! - Седьков вернулся в себя также неожиданно, как и до этого бросился выяснять нюансы ее происхождения. - Я даже начинаю понимать, что именно имел ввиду Юнь-отец, когда предлагал тебе не ссориться...

- Ты сейчас так говоришь, как будто знаешь больше, чем должен, - обескураженная его непонятной уверенностью в чем-то недосказанном, Айя твердо решила про себя довести эту беседу до конца. - Окей, обсудим потом. Мне уже сильнее тебя интересно. Начинаю загружаться на ровном месте.

***

- Почему отказал мужу? - Тика Хамасаки перехватила нас четверых в парке и изъяла меня для беседы.

Судя по тому, что она действует отдельно от своего супруга, у них в семье и правда что-то происходит.

- Мы с ним чужие люди, - отвечаю как на духу. - Плюс он предлагал так, будто делал одолжение. Мне в той ситуации было тупо по-пацански унизительно принимать над собой его зонтик от барских щедрот.

- Ты же далеко не дурак. Не понимаешь, что иногда ради содержания есть смысл не обращать внимания на форму? - она держит меня под руку и направляет по аллеям, где совсем нет народу.

- А он не монополист, Тика. Начать с того, что аналогичную поддержку я в любой момент могу попросить и у вас - если вдруг решусь на такой шаг. С вами у нас отношения гораздо более близкие, а мой совершеннолетний дееспособный представитель из вас даже лучше, чем из него.

- Это почему же? - Хамасаки-мать, как обычно, загадочно улыбается.

- А вы меня любите. Бескорыстно, ни за что, без какие-либо условий и искренне.

- Хм. Рвешь подметки на ходу.

- Пытаюсь адаптироваться.

- Виктор, я сейчас не могу рассказать всего в подробностях, но очень хочу тебя поблагодарить. Приехала специально для этого. Спасибо большое за то, что ты сделал. - Она останавливается и разворачивает меня к себе лицом. - Не могу не предложить: давай и правда оформим это опекунство? От меня лично его примешь? Не от мужа?

- Знаете, я думал об этом. Давайте договоримся, что я тут же вернусь к этому разговору? Сам, если один мой ближайший план не удастся?

- Давай. Обещаешь?

- Да.

Тика неожиданно притягивает меня к себе и какое-то время мы на виду у всей школы стоим, обнявшись.

- Ты же уже догадался, что у нас в семье не все просто?

- Да.

- В вопросах твоего опекунства я готова выступать не как Хамасаки, если тебе так удобнее. Имею в виду, не как жена своего мужа.

- Спасибо большое, услышал. Знаете, когда отец Юнь принялся угрожать при всех, хотел набрать вас прямо оттуда... Сейчас думаю, что вопрос не такой срочный. Но все равно - очень вам благодарен.

- Испугался?

- Не за себя - за девчонок. Но Миру успокоила.

- Она может ошибаться... Эй, не напрягайся! Я пойму в течение суток и скажу тебе сама.

После такого поворота в беседе умиротворение куда-то само собой испаряется.

Тика какое-то время колеблется, затем все-таки говорит:

- Слушай, неудобно спрашивать за спиной, но ты что, где-то раньше слышал эту фамилию?

- Какую?

- Матери Айи Мартинес.

- Э-э-э, вы простите меня, если я на этот вопрос отвечу вам после того, как наедине поговорю с ней?

- Как скажешь.