Апелляция кибер аутсайдера 3

— Для меня это не первый приоритет, — сухо покачала головой японка. — Скажем, в данный момент — точно не первый.

— Да не нагнетай ты, Миру, — миролюбиво предложила баскетболистка. — Фомичёву прилетело предупреждение, а это без одного залёта депортация. По Трофимову назначено дополнительное разбирательство — тоже в кассу. Да, в потери теоретически можно занести тот момент, что Виктор какое-то время будет отмечаться в полиции — но это чистая формальность, уж поверь моему опыту.

— У меня нет твоего широкого опыта, чтобы согласиться. Я пока вижу, что Рыжему по совокупности усилили контроль со стороны правительства, — вздохнула японка. — И это не есть хорошо.

— На рейтинг прямо не влияет, согласна? Если б он вытворял что-то нелегальное, ты была бы права. — Откровенно пояснила латиноамериканка. — Месяц пробационного контроля — это реально мелочь на фоне наркоты в его крови, особенно с учётом всех обстоятельств. Байка о том, что его укололи, пока тащили в медпункт, байка и есть. Тем более невооружённым глазом было видно, что он врёт.

Мартинес неожиданно развеселилась:

— Седьков, какой бес тебя надоумил на голубом глазу врать судье? Хорошо ещё, разбирательство второй категории. Был бы процесс посерьёзнее — последствия тоже были бы иными.

— Какими? — слабо заинтересовался одноклассник.

— Вплоть до того, что на луну мог улететь, — честно ответила Айя.

— Да неудобно, — Виктор покраснел и слегка смутился. — Я ж в школе орал, что понятия не имею, откуда что взялось — а теперь чё, брать свои слова обратно?

— В школе, говоря цинично, тебе за неискренность угрожало лишь а-та-та по попе. Причём устно, — заметила Мартинес. — А вот здесь уже совсем другой поворот. Легко отделались, короче.

— Мне не нравится эта пара, — вдруг тихо сказала Эрнандес.

Метрах в семидесяти Трофимов о чём-то разговаривал с Фомичёвым рядом с микроавтобусом, явно прибывшим за последним.

Подруга проследила за взглядом баскетболистки и неожиданно напряглась:

— Данунах. Не может быть. — И даже головой потрясла. — Чё за дежавю?

Что-то мелькнуло в воздухе размытой молнией и врезалось в транспорт, прибывший за школьником.

Прямо перед зданием суда вспухло облако взрыва, хотя обрывки металла полетели на удивление недалеко. Тела Трофимова и Фомичёва сложило и бросило в сторону, на асфальт.

"Это не мы! 😦" — тут же появилось в чате от латиноамериканки.

"👀😳" — Эрнандес не сказала ничего.

— А это как понимать? — Рыжий, предсказуемо среагировавший позже всех, озадаченно тёр затылок.

— Я не знаю. — Честно и растерянно повторила Айя в реале.

Потом прикусила язык, но выражение лица не изменила.

— А ведь думать будут на Виктора, — хрипло подала голос Миру. — Или на маму. Хотя это точно не она, я знаю.

Глава 20

— Пожалуйста, пока никаких переписок в ближайшее время. Говорим только так, голосом. — Айя, пообщавшись с кем-то в бесшумном режиме, через десяток секунд разражается инструкциями. — Наши в пути, просто не доехали ещё. Потом снова можно будет.

— Кто именно едет? — оживает Эрнандес.

— Мама кого-то из эскадрона отправила. Говорит, плохо, что заранее распорядилась. Получается, она им за некоторое время до взрыва скомандовала, как будто знала. — Мартинес вдруг поворачивается в сторону одной из стен и несколько раз подряд крестится, поминая Иисуса на латыни.

— Глаза вверх подними. — Насмешливо предлагает мне баскетболистка.

Послушав её, прищуриваюсь и обнаруживаю выше и за этим зданием что-то смутно похожее на церковный купол, во второй или третьей отсюда линии. Разглядеть лучше не позволяет зрение.

— Он подумал уже, ты с ума сошла, — продолжает веселиться непонятно чему Ана в ответ на взметнувшиеся вверх брови подруги. — Решил, что ты стенке молишься.

— Айя, писать нельзя вообще никому? Или только в нашем внутреннем чате? — уточняет Хамасаки, на фоне общего шока выглядящая деловым муравьём.

Она, кстати, тоже только что говорила с кем-то на беззвуке.

— Только в нашем чате, это очень настоятельная просьба мамы. По крайней мере, пока эскадрон не подъедет. Своим можешь писать сколько угодно.

— А эскадрон — это кто? — ну я правда понятия не имею.

— Небрезгливые, несентиментальные, аккуратные и исполнительные латинос- эмигранты, — отвечает почему-то японка. — Как правило, первого поколения. Думаю, присягают на верность Семье твоей пассии лет на двадцать пять — в обмен на..., — она тянется, чтобы похлопать Айю по плечу.

— Семилетний контракт, не сочиняй. — Перебивает Мартинес. — И никаких расписок кровью, там всё как в армии. Причём они работают в мире этой категории, по его расценкам, а не на вшивой аграрной планете. Плюс медицинская страховка, компенсация за найм жилья, помощь в адаптации — да у них льгот, как у бегемота! Поверь, там все более чем довольны и очередь желающих в рекрутинге расписана на годы вперёд.

— Не буду спрашивать, каковы условия на материнской планете и кто их там таковыми создал, — многозначительно улыбается одними губами Миру.