Апелляция кибер аутсайдера

Её нейро пакет говорил, что незнакомец на очень высоком уровне камуфлирует устанавливаемый концентратор (не самой простой модели, к слову) под естественный нейрофон Виктора.

— Это опиат был. Медицина, не медицина — наркотик по-любому. — Не согласилась подруга. — Между прочим, в фарме он только в очень специфических, к-хм, моментах используется. И разделах.

В принципе, обеим было ясно, что разговаривать можно открытым текстом — всё равно той стороной закон сейчас нарушается чуть ли не сильнее.

— Ты в данный момент меня понимаешь? — обратился к однокласснику узкоглазый инженер с очень сильным уклоном в интересные аспекты прикладной медицины.

Судя по нюансам ну очень пристального мониторинга со стороны латиноамериканок.

— Да. Всё вокруг плывёт, но где-то даже прикольно, — беззаботно ответил Рыжий. — Кажется, крылья за спиной.

— Я тоже слегка удивлён, — лаконично кивнул японец, не отрываясь от настройки гаджета. — У тебя достаточно высокий процент сохранения адекватности для этого состава крови.

Он без затей налепил присоску Седькову в подмышечную впадину и сейчас ставил на неё софт.

"Ты понимаешь, что это за расширения?", — Мартинес решила соблюсти хотя бы иллюзию приличий и написала в привате. — "У меня ни шиша не определяется. Какие-то пятиуровневые пакеты, чуть не индзаказ. Как это возможно?".

Хотя они видят друг друга первый и последний раз, от следования этикету ещё никто не переломился. Говорить о взрослом мужике в третьем лице вслух было не комильфо.

Вместо ответа Эрнандес отрицательно мотнула в воздухе волосами.

Специалист Хамасаки тут же снисходительно улыбнулся: всем кроме Седькова стало ясно, что и эфир в своём радиусе японец прекрасно видит (по крайней мере, открытые версии мессенджеров).

Вид программного обеспечения, которое загружали Рыжему, кстати, не определился даже и со второй попытки — после того, как дотошная Эрнандес с подачи Мартинес прогнала наблюдаемые ими структуры через целую цепочку распознавателей.

Чуть подумав, она спросила японца прямо:

— Могу узнать, что вы ему устанавливаете?

— Это закрытая информация. Могу лишь гарантировать, что хуже не будет: наличие этой модели, — японец указал взглядом подмышку Рыжему, — даже при физическом контакте не будет видно. Ни через имплант, ни через концентратор.

— Меня не поймают с вашим левым гаджетом? — после паузы сообразил одноклассник. — Вау.

— Поймать могут, но исключительно личным пристальным осмотром или ощупыванием.

— А софт? — Эрнандес по-детски захотела услышать что-нибудь успокаивающее от взрослого. — Его работа тоже не будет видна?

Если она верно уловила суть разговора одноклассника и матери одноклассницы, девайс будет на что-то влиять в своём окружении. Ещё вопрос, насколько это останется незамеченным.

— Работа гаджета выглядит как собственные рефлекторные всплески в нервных узлах. Вам знакома концепция акупунктуры?

— Нет, — недовольно проворчала за подругу Айя. — И мне тоже незнакома.

— Тогда объяснить не смогу.

— А сейчас разве не разные блоки загружаются?

— Разные.

— Зачем?

— Ещё пытаюсь сделать так, чтобы все неконтактные виды сканирования не показывали в его крови опиум. — Невозмутимо продолжил азиат, продолжая работать. — Убираю маркеры для большинства ваших бесплатных продуктов.

Старшеклассницы снова переглянулись.

— Это же чертовски дорого? — Эрнандес нахмурилась по второму кругу и принялась усиленно шевелить извилинами.

Большинство школьников, несмотря на финансовый уровень своих семей, оплачивали покупку только базовых расширений. Производные приложения же к ним они предпочитали брать с бесплатных стоков, в обилие существовавших у любого из производителей-разработчиков.

— Это не наш с вами уровень решений. — Сотрудник Хамасаки вежливо покачал головой, соблюдая все мыслимые каноны приличий и даже ухитрившись не вызвать негатива со стороны собеседниц.

Было ясно, что он и так раскрывает больше деталей, чем следовало бы.

— Доктор, а ещё вопрос можно? — непосредственная Мартинес не испытывала никаких комплексов даже в текущей скользкой ситуации. — Общеобразовательный.

Японец кивнул.

— А норадреналин в крови — если ему страшно, допустим — опиаты от промедола частично способен нейтрализовать?

Азиат вопросительно поднял бровь, ожидая уточнений.

— Например, укололи промедолом человека — а он потом испугался, — пояснила латиноамериканка. — Этот испуг может заставить его протрезветь?

— Такого нет. Исключено химией и физикой и процесса.

— Как так?! Мой сканер чётко показал — у него адреналин прыгнул, когда она заплакала! И он как будто даже гнать после этого меньше стал!

Человек Хамасаки скользнул взглядом по запястью школьницы:

— У вас примитивная версия продукта. Извините. Вы видите не весь его гормональный профиль, а только по тем пунктам, которые забили заранее.

— Э-э-э?

— Скорее всего, имел место гораздо более сложный коктейль. Я лично не видел и точно сказать не могу; но единственную доминирующую составляющую можно исключать. Ваше предположение нереально.

— Почему?! — латиноамериканка старательно листала сразу пару атласов одновременно с беседой.