Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

— Верность. В этом слове кроется намного больше смысла, чем нам всем кажется. Авалона, дочь, не побоюсь этого слова, самого достойного рыцаря Приморского Королевства, сэра Ланселота, доказала мне свою верность, — Артур вытащил из-под одеяния болтающийся на цепочке Котел Возрождения. Теперь его видел каждый в зале. Альвы, все до единого переглянулись, а рыцари воспряли духом. — Авалоне удалось сделать то, что не под силу ни одному из вас. Она провела в стане врага долгие годы, заполучила обратно нашу священную реликвию и вернулась домой живой.

Рыцари одобрительно закричали.

— Авалона дю Лак достойна не только стать рыцарем, — он сделал паузу, прежде чем продолжить, — но и быть приставленной личным рыцарем к моей дочери Лилит, — торжественно произнес король.

Взгляд Авалоны метнулся к тронному возвышению. Непроницаемая маска Этери дала сбой. Она испуганно посмотрела на Авалону. Приказ Артура связывал ей руки, и Авалона это отлично понимала. Король не просто так назначил именно ее личным рыцарем Этери. Он хотел, чтобы Авалона шпионила за его дочерью. Докладывала о каждом шаге, каждом слове, каждом вздохе. Любое безрассудное действие Этери теперь отразится и на всаднице.

Отец тоже это понимал, потому вполголоса выругался. Он злился на Артура, но сделать ничего не мог. Что он мог противопоставить королю? Ничего. Совершенно ничего.

— Пускай начнется пир, — сказал Артур и столы, стоящие вдоль стен, преобразились. Теперь они ломились от обилия еды, но даже невооруженным взглядом можно было заметить, что снасти на них нечеловеческие.

Альвы направились к столам. Рыцари сочли должным подойти и выразить Авалоне свои глубочайшие поздравления. Девушка механически улыбалась, кивала, терпела похлопывания по плечу и поправляла плащ, который был ей явно великоват. Мужчин было так много, что Авалона не успевала запоминать их имена. Правда, был один рыцарь, имя которого врезалось в ее память.

— Леди.

В отличии от остальных, сэр Пеллеас, мужчина с растрепанными выжженными волосами, отсутствующим глазом и повязкой на лице наклонился, запечатлев на ее ладони ничего не значащий поцелуй. Его образ показался ей смутно знакомым.

— Я надеюсь, вы определились, кому служите, леди? — сказал он негромко, чтобы слова долетели только до ее ушей.

— Я всегда была верна королевству, сэр Пеллеас, — твердо ответила Авалона.

— В этом и проблема.

Оставив после себя шлейф таинственности, мужчина скрылся, заставив Авалону гадать, о чем шла речь.

Постепенно рыцари начали расходиться. Кто-то присоединился к веселому празднику среди фейри, другие предпочли покинуть зал. Отец неподалеку обсуждал что-то с сэром Оуэном. А Авалона…

— Ты знала?

Хэлла обернулась. За ее спиной стояла раздраженная Этери. Она сжимала руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней.

— Нет. Я не знала.

— Я не смогу ничего сделать, пока нахожусь под твоим присмотром, — Этери избегала прямых выражений, и правильно делала. Пока они находились в зале, полном альвов, говорить о крыльях или побеге не стоило.

— Может, оно и к лучшему? — попыталась смягчить ее реакцию Авалона. — Теперь тебе ничего не угрожает. Я всегда буду рядом, принцесса.

Этери нервно выдохнула, отводя взгляд в сторону.

— Мне нужно найти… — она запнулась, — найти отца. Попробую с ним договориться.

Она развернулась, собираясь покинуть зал, но Авалона схватила ее за руку.

— Стой. Дурная затея.

— Один день, Авалона, — попросила она, — всего один день без тотального контроля. Отдыхай, развлекайся, этот праздник в честь тебя, — кивнула Этери в сторону накрытых столов.

Авалона так не думала.

— Последний день. И больше я не пойду против него. Если ты позволишь.

И она застыла в ожидании ответа. Один день? Сумеет ли Этери убедить Артура вернуть крылья или найдет их сама? Попадет ли в лапы альвов или прокрадется незамеченной? А сможет ли она оказать сопротивление, если встретит в замке опасность? Слишком много факторов играли против нее.

Но…один день?

— Я надеюсь, стилет, который я дала, при тебе? — спросила всадница, отпуская ее руку.

— Всегда. — Хищно улыбнулась Этери Пендрагон.

Этери

Король словно провалился сквозь землю. Ступая по темным сужающимся коридорам, Этери нащупала стену. Она не понимала, почему во дворце отсутствует какое-либо освещение. Впереди удалось разглядеть винтовую лестницу. По ступеням поднимались разноцветные солнечные зайчики. Этери сделала шаг и почувствовала мимолетную боль. Она быстро одернула руку, зацепившись за острый шип розы.

Оставалось надеяться, что он не был ядовитым.

Рядом с лестницей все так же находился витраж с изображением Лилит. Этери остановилась, прикоснулась рукой к прохладному стеклу и вдруг поняла, что мама одета в то же платье, что и она. Ветви оранжевых цветов разрастались по подолу и в свете солнечных лучей сияли. Холеное лицо Лилит не улыбалось. Она смотрела прямо, сурово, и от ее взгляда становилось не по себе.

Былая грусть тихо дала о себе знать.

“Я вернусь. Обязательно вернусь”, — дала себе мысленное обещание Этери.