Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Хорошо, что они не собирались идти пешком. Фонзи не любил это место, слишком много неприятных воспоминаний оно у него вызывало.

Всадники выстроились в линию, прикрыли глаза, призывая лошадей. Моментально похолодало, теплое дыхание вырывалось изо рта белесым облаком. По рукам Фонзи поползли мурашки, но только от холода, а никак не от страха. Они отзывались на зов. Появление ярых лошадей начиналось всегда одинаково. Сначала холодало, потом слышался стук копыт и утробное фырканье. Совсем рядом.

Фонзи открыл глаза. Перед ним величественно возвышалась ярая лошадь с черной, словно ночь шерстью, гривой, искусно заплетенной в косу, и маленькими алыми глазами. Они могли видеть насквозь и даже прожигать плоть. В воздухе запахло металлом. Как и всегда при призыве. Фонзи подошел ближе, нежно поглаживая лошадь по морде. Ее звали Кайто. Парень сам выбрал ей имя. Она не была похожа на других лошадей, Кайто жила инстинктами, ощущала все в три раза острее. Фонзи увидел в ней себя, а она выбрал его.

Остальные всадники уже забрались на лошадей. Сбруя была им не нужна. Ярые лошади — дикие хищники, они никогда не позволят нацепить на себя прочие принадлежности для верховой езды. Хватит и того, что ими управляют какие-то людишки.

Фонзи улыбнулся своим мыслям и одним прыжком оказался верхом на Кайто.

Авалона строго оглядела отряд и, заметив, что все готовы к пути, кивнула.

— Летим.

И они поднялись к небу, навстречу облакам.

Этери

К удивлению девушки, она не ощущала страха. Привычный мир пошатнулся, но когда было иначе? Да и Ареморика чем-то похожа на ее повторяющееся из года в год сновидение. Даже лес оказался схож. Хотя тот во сне он все же был более впечатляющим. У Элфи пусть и не золотистые волосы, зато у Этери они из чистого золота. Ей все еще сложно привыкнуть к изменению их цвета. Они буквально источали сияние, слишком яркое, чтобы долго наслаждаться им.

Одним движением девушка вернула темные очки на их законное место. Ее глаза уже привыкли к палящему солнцу и даже почти не болели, но вот свет, исходящий от цепочки Элфи заставлял жмуриться. Этери впервые видела настолько искусную вещь. Переплетение тончайших звеньев держалось только благодаря растению, обвивающему цепочку, словно плющ. А аромат апельсинов продолжал следовать за ними.

Элфи шагал слишком быстро, и Этери пришлось его догонять. Они продолжали идти в тишине, наслаждаясь природными звуками до тех пор, пока ей не надоело молчать.

— Если ты мне ничего не расскажешь про дедушку, я не смогу правдоподобно сыграть Лилит, — намекнула она ему.

Ей требовалось знать подробности жизни матери. В каких условиях Лилит жила? Кем воспитывалась? И где ее настоящий дом? Здесь, в странном чудном мире или в Хоу-Хэле рядом с Джоном?

Элфи приподнял бровь, откидывая темные пряди волос, лезущие в лицо назад.

— А ты и не сможешь.

— Прости? — Этер даже остановилась, но быстро спохватилась, ускоряя шаг, — Ты сам сказал, что мы похожи.

— Внешне, — подтвердил он, — но ты не Лилит Пендрагон, и вряд ли когда-нибудь ею станешь.

— Тогда зачем надо было заключать со мной сделку?

— Ты потянешь время, пока я не получу желаемое. К тому же, — он зло усмехнулся, — как ты можешь хотя бы приблизиться к образу Лилит, если даже не веришь в то, что оказалась на этой стороне?

— Я такого не говорила, — попыталась возразить Этери. Его проницательность напрягала. Ничего нельзя было скрыть от взгляда его чернеющих глаз.

— Мне не нужны слова. Человека, погрязшего в сомнениях, видно сразу.

Он замер, к чему-то прислушиваясь, а затем повернулся к Этери. Черты лица заострились, и каждая мышца в его теле была напряжена. Кажется, ему не нравится здесь находиться. Этот проклятый лес не заканчивался, да и территория врагов не внушала доверия. На краткий миг Этери показалось, что глаза Элфи блеснули зеленым огоньком, но он исчез так быстро, что она не успела его рассмотреть.

— Ты дочь Лилит Пендрагон, и я никогда не поверю, что твоя жизнь была нормальной, — в его голосе звучало столько убежденности, что Этери прикусила губу, застыв в нерешительности. Ее жизнь и правда была далека от нормальной, за ней по пятам следовала гибель. Ленты, что она видела, мерцающие тонкие нити, все это несло за собой утрату. Но Этери ничего не могла сделать. Она видела, но была бесполезной.

— Иногда я вижу нечто… напоминающее смерть, — призналась Этери. Слова дались ей легко. Они сорвались языка, подобно маленькому белому перышку, и вознеслись на небеса. Впервые она рассказала об этом кому-то, кроме матери. Тогда не хотелось показаться в глазах общественности сумасшедшей. А теперь, когда вокруг нее происходит столько удивительных вещей, ее способность показалась детской забавой. Пусть и со смертельным исходом. — Ленты, такие черные широкие полосы, опутывающие тела людей. Через время эти люди умирали, и я никак не могла это предотвратить.