Апельсины

Не расстраивало даже то, что взрослым предстояло отработать последний в этом тысячелетии трудовой день, а мальчику навести порядок в квартире и подготовить ёлочные игрушки. Саму ёлку папа обещал принести вечером, когда продавец ближайшего ёлочного базара бросит свой товар и уйдёт домой встречать новый год. Ведро с песком, набранным на ближайшей стройке, для главной праздничной декорации стояло под телевизором больше недели.

Родители уже ушли. Владик встал со старенького кресла-кровати, решив пока не убирать постель, чтобы не разбудить шорохами Машу. Потянулся, разминая затёкшую спину, и, захватив одежду, чтобы переодеться в ванной, выскользнул в коридор. По квартире разливался пьянящий запах апельсинов. Мальчик наскоро умылся, переоделся и отправился на кухню. Чем завтракать, он не задумался ни на секунду.

Когда он уже дочищал апельсин, на кухне нарисовалась растрепанная сестрёнка в пижаме.

Зевая, она забралась на свою высокую табуретку и выжидательно посмотрела на Владика.

— Умойся и переоденься. Потом завтрак, — наставительно произнёс мальчик.

Маша сразу надулась:

— Бабушка сказала, апельсины есть только вместе!

— Вот и будем вместе. Но нужно умыться и переодеться.

Маша вздохнула, слезла с табурета и отправилась на утренний туалет.

Владик принялся за второй апельсин. Наверное, бабушка бы не одобрила такого завтрака. Машу следовало сначала накормить овсянкой, или даже добавить фрукты прямо в кашу. Но тогда пришлось бы подать личный пример. А овсянки Владику не хотелось. Апельсинов хотелось сильно. К тому же сегодня 31 декабря. Уж в честь праздника можно обойтись без овсянки?

В дверной проём с небольшим заносом влетела посвежевшая Маша. Растрёпанные волосы она так и не расчесала, но уже сменила пижаму на майку и колготы, и была готова к праздничному завтраку.

С апельсинами ребята расправились молча и очень быстро. Проглотив последний кусочек, Владик понял, что не наелся.

Маша слизывала с тарелки упавшие капли сока. Закончив, она робко протянула руку и стянула с тарелки брата белые волокна, похожие на вату. Мама вчера говорила, что их тоже нужно есть, потому что апельсиновая вата чистит шлаки, но мальчику она не понравилась.

Владик решился:

— Ещё будешь?

Маша осторожно кивнула.

Мальчик наскоро почистил ещё два апельсина, один порезал сестре сразу на тарелке, а второй стал осторожно делить на дольки, немедленно отправляя их в рот. В этот раз Маша справилась быстрее. Прожевав, она подняла глаза на брата.

— Всё, — категорично ответил тот на немой вопрос. — Если не наелась, могу каши сварить.

Сестра помотала головой.

Он ещё доедал, когда Маша указала пальцем на кучку белых волокон, которые Владик снимал с долек и складывал на столешнице рядом с цедрой:

— А дай это!

— Пожалуйста, — с набитым ртом сделал мальчик замечание.

— Пожалуйста, дай это. — Маша сегодня была само послушание. Владик смахнул вату в ладонь и пересыпал ей на тарелку.

Коробка с апельсинами заманчиво подмигивала из угла кухни, но нужно было остановиться. Если они будут есть по чуть-чуть, может, бабушка даже согласится испечь апельсиновый торт..

Мальчик помыл тарелки, радуясь, что не пришлось оттирать слизкую овсянку, протёр стол и, мысленно вздохнув, понял, что пришло время уборки.

Маша уже лезла на подоконник доставать клей и обложки от старых тетрадок брата. Всю неделю она клеила из бумажных полосок ёлочную гирлянду. Готовая гирлянда висела на батарее, чтобы не запутаться, и мешала бабушке развешивать для сушки носки и варежки. Она была уже метров 5, наверное. Но Маша уверяла, что нужно ещё больше, ведь на Новый год папа принесёт самую большую ёлку.

Наблюдая за сестрой, Владик заметил на подоконнике кастрюлю и заглянул под крышкой. Внутри оказались теплые картофелины, две морковки и несколько яиц — судя по всему, бабушка сварила их с утра для салатов.

Мальчик несколько раз прошёлся по кухне к двери и обратно, размышляя, привлечь ли сестру к уборке или позволить ей заниматься своими делами. После всё-таки остановил Машин творческий пыл и и отвел в комнату. Там Владик вручил сестрёнке тряпку для пыли и отправил к книжным полкам, а сам принялся убирать постели. Обычно они лишь застилали разложенные кресла и родительский диван покрывалами, но сегодня намечалось праздничное застолье, поэтому следовало сложить кровати полностью.

С уборкой справились быстро. Убрав постели, Владик пропылесосил, переставил два горшка с цветами на подоконник со сложенного стола-книжки, переложил с него же на телевизор кособокую стопку каких-то книг и журналов — вечером мама с бабушкой перетащат стол к дивану и разложат его. Ведро для ёлки он поставил сбоку от телевизора так, чтобы гирлянда достала до розетки. Пока Маша ещё обмусоливала тряпкой книжки, отвлекаясь на игры со стоявшими на полках керамическими статуэтками, мальчик разобрал обувную полку в прихожей, помыл две пары грязных сапог, подмёл на кухне и в коридоре и напоследок прошёлся по линолеуму мокрой тряпкой. Бабушкину комнату Владик не тронул — она запрещала туда заходить, а уборку всегда делала сама.