Апельсины у кромки прибоя. Истории из жизни репортёра

Германия стала для нее второй родиной. Дальновидность и «купеческая смекалка» были свойственны Ольге Михайловне: заблаговременно (1913) через китайские банки она спасает немалые деньги бывшего крупного состояния, что позволяет Соловьевой и ее родным вести приличный образ жизни в Берлине.

«В сентябре 1931 года Ольга Михайловна была помещена в швейцарский санаторий „Ля Мэтэрин“ для душевнобольных. 24 марта 1935 года Ольга Михайловна Соловьева ушла из жизни, похоронена на кладбище в Нионе под белой мраморной плитой с русским крестом. В 1966 году забытую могилу снесли», — из воспоминаний Георгия Соловьева [внука] «Скрещение судеб».

[Фото из открытых Интернет-источников]

Так выглядит Гурзуфская бухта с Аю-Дага

Вид на Аю-Даг и море с Мертвой долины в облачный день

Блуждающие скалы Адалары

Скала Шаляпина, на которую не взойдет никто

Скала Пушкина с гротами

Склеп Владимира Березина

История 38-я. По Донецку бьют, а в Запорожье слышно

В МАЕ 2015 года дело было… Едем с коллегой по городу на маршрутке. На какой-то остановке в салон входит крупная дама лет под пятьдесят, расплачивается с водителем и садится напротив нас возле окна. «Гривны не хватает. Четыре нужно!» — оборачиваясь к даме, говорит водитель. Та протягивает недостающее и произносит: «По привычке!». Где, думаю, такие привычки, если в Запорожье проезд в маршрутке никогда три гривны не стоил.

А мой коллега, словно прочитав мои мысли, интересуется: «И где это такие привычки?» «А не высадите из маршрутки?» — в полушутку спрашивает дама и отвечает: «У нас в Донецке!».

«И как у вас там?» — любопытствует коллега.

«По-разному, — отвечает дама. — Но вчера с вечера так стреляли, так стреляли — ужас!»

«И кто стрелял?» — вступаю в разговор я.

«Кто ж его знает! — охотно продолжает разговор дама с привычкой ездить в маршрутке за три гривны.

А потом вдруг добавляет: «Со стороны Мариуполя били».

Вот с##а, думаю. Вроде бы, она не знает, кто конкретно стрелял по Донецку, но на всякий случай направление на украинскую сторону указывает.

По сути, ей можно было бы сказать, что стреляли из Киева. Вернее было бы.

Не стали мы больше общаться, да и дама скоро вышла из маршрутки.

А вечером того же дня нахожу на одном из донецких форумов сообщение о том самом обстреле Донецка: «Шарашили очень мощным и тяжелым… такого не было с зимы». И к нему следует уточнение — все в порядке, мол: «Это от нас бомбили».

Листаю дальше форум и читаю еще одно сообщение об этом же самом «обстреле»: «Вышли на улицу. Такое ощущение, что под ногами дрожит земля. Видны вспышки. Шум сигнализаций. Падений не слышно. Видимо летит куда-то далеко».

Ключевая фраза тут: «Видимо летит куда-то далеко». В смысле, бьют из города, а не по городу.

И буквально следом кто-то из тамошних вменяемых людей расставляет все «і» под. точками: «Вся шушера ватная в Донецке сейчас слышит что стреляют из города. Но завтра во всех очередях „республики“ виноватыми будут конечно ВСУ».

Как говорится в таких случаях, no comments.

В тему

Тогда же — в мае 2015 года, Интернет потешило сообщение одного из донбасских «вождей», который в Донецке нашел… гильзу от снаряда, заявив, что это — «оружие дяди Сэма».

Над автором сообщения откровенно издевались даже свои: верни капельницу на место, мол.

Как можно было понять из сообщения пользователя "Павел Губарев", киевская хунта не только отбомбилась по Донецку снарядами американского производства [ну, а какие еще могут быть у хунты?], но и на всякий случай гильзу в город подбросила.

История 39-я. Так кому таки на Руси жить хорошо?

ПРИПОМИНАЕТЕ, как отвечал на этот вопрос поэт Николай Некрасов аж в 1865 году? Напомню, что он говорил [вчитайтесь внимательно, сказанное им актуально по-прежнему для «Руси», которую узурпировал кровавый тиран Путлер]:

В каком году — рассчитывай,

В какой земле — угадывай,

На столбовой дороженьке

Сошлись семь мужиков:

Семь временнообязанных,

Подтянутой губернии,

Уезда Терпигорева,

Пустопорожней волости,

Из смежных деревень:

Заплатова, Дырявина,

Разутова, Знобишина.

Горелова, Неелова —

Неурожайка тож,

Сошлися — и заспорили:

Кому живется весело,

Вольготно на Руси?

Роман сказал: помещику,

Демьян сказал: чиновнику,

Лука сказал: попу.