Апгрейд от Купидона

— Ты там, Ксю, не ржи, как лошадь! А то твой Руслан услышит и найдет тебя. Маньяки просто так своих жертв не отпускают.

— Он не маньяк. Он козел. Или альфонс по жизни, хрен его знает… Все, хватит! — теперь я, наверное, кричала, но мне было плевать. Я выпускала из себя скопившийся с моего вчерашнего бегства адреналин. — Не трепи мне нервы, у меня их совсем не осталось, как и денег. А от Руслана я отлично спряталась в самый дальний угол аэропорта. Пойду на посадку самой последней, а в самолёте сделаю вид, что мы не знакомы. Останется только пережить пересадку в Москве и чао, бамбино, сорри…

Закрыв Воцап, я начала бессмысленно листать папку с видеороликами. До Руслана я никогда не занималась блоггерством, но за месяц до ресторанной каторги изрядно поднаторела в этом деле. Ну хоть какая-то польза была от нашего общения. Но заводить свой канал не было ни сил, ни желания. Раскручиваются теперь единицы. Я лучше снова стану офисным планктоном, но в этот раз не буду крутить романов на рабочем месте. Сёма многому меня научил…

Черт, как же я устала… Поскорей бы сесть в самолет. Я даже не замечу взлета, сразу усну… И черт с ней, с кормежкой!

— Аааа, бббб, вввв…

Я не знаю, что объявляли по громкой связи. Я с трудом продрала глаза, но быстро отлепила от твердого кресла свое мягкое место. Продолжая сжимать в руке телефон, я не верила своим глазам. Это он все врет, я же не могла проспать самолет!

Я бежала к нужному выходу, не чувствуя боли от бьющего меня по спине рюкзачка. Прибежала. Только на табло не Москва, а Париж. Сверила часы — все верно: Аэрофлот улетел два часа назад.

Глава 10. "Идиот? Нет, не идиот, а хуже..."

— Я из Портленда, штат Орегон.

— Так все-таки ты американец?

— Я — финн с американским паспортом, — проговорил Крэг серьезно, таким же серьезным взглядом глядя на стакан в моих руках.

Я начала спокойно тянуть из трубочки и не знаю, что случилось, но я закашлялась. Крэг тут же вырвал стакан из моих рук, но, к счастью — своему, не съездил мне другой рукой по спине. Я наконец откашлялась и промокнула протянутой салфеткой глаза, которые, к счастью — уже моему — были без косметики. Да, мое лицо уже четыре месяца оставалось натуральным и сияло красотой и улиточными масками! Нет, сейчас оно было помятым и опухшим. Вторые сутки в дороге, и я уже не девочка…

— Почему ты не пьешь? — спросила я в лоб, но Крэг никак не изменился в лице.

— Знаешь, наш город основали ирландцы, поэтому жители Портланда пьют либо пиво, либо кофе. Хочешь историю про пиво и фонтаны?

— А про душ с русской девчонкой истории не будет?

— Только когда ты расскажешь что-нибудь о себе.

Намек понят! История про душ с русской девочкой пока еще не случилась. А случится ли, еще под большим вопросом. Ты должен меня удивить, милый Крэг!

Я откинулась на черную спинку кресла своей русой — не блондинистой — башкой и сказала:

— Я наполовину финка… На мою лучшую половину… Я не сгораю на солнце, потому что солнца в Питере практически не бывает… А вот мой дед, он чистокровный ингерманландец, женился на русской, чтобы в паспорте у детей стояла национальность — русские. Он запретил в семье говорить по-фински и прекратил все общение с соседями-финнами, потому что боялся за себя и родных. Немудрено после лагеря, в который попал прямо с фронта второй мировой, потому что был финном с советским паспортом. Но, должно быть, как-то проявил свои незаурядные способности электрика, и его забрал на свободу какой-то высокопоставленный военный. Сначала понятно, что для своих нужд, а потом дед сумел вернуться домой. А вот других финнов, с которыми он отбыл на фронт, расстреляли на месте свои же советские люди. Ну, хватит тебе моих откровений?

Крэг высидел всю мою речь ровно, а сейчас согнулся пополам с жутким хохотом. Я даже оглядываться не стала — понимала, что на нас смотрят.

— Два финна без финского гражданства, знающих по-фински только «китос», сидят на земле немцев, которые затеяли обе войны, ну разве не смешно?

— Нет, — ответила я спокойно, и его хохот оборвался так же резко, как и начался. — Я учила финский, когда моя семья пыталась безуспешно подать на репатриацию, и знаю не только «китос». В финском …

— А я знаю по-русски «спасибо», «пожалуйста», «до свидания»…

Он коверкал слова, но произносил их со знанием дела.

— Да ты полиглот! — усмехнулась я.

— Это все, что я успел выучить в душе с русской девочкой…

И он не смеялся. Секунду, а потом снова принялся хохотать. Дико! Он принял что-то или ему действительно смешно? И он, как представитель страны непуганных идиотов, не считает нужным контролировать свои эмоции. Совсем! Но ведь Джонатан не такой!

— Я учился с ней в школе, — голос Крэга вновь сделался ровным. — С нулевки. Она пришла туда, не зная ни слова по-английски, и через неделю мы всем классом здоровались и прощались по-русски. А на международный день мы разучивали песни разных народов и была вот эта… Мы едем-едем-едем в далекие края…