Апгрейд

И ушла командовать своим семейным батальоном, ну и мне наказала ничего не упустить из виду в окне на тот случай, если её отвлекут. Она тоже по мере возможности будет бдить у окна.

Дверь за ней захлопнулась. Стало грустно от всей этой истории. Может, и не стоит смотреть изнанку жизни. У каждого свой путь, красив он или не красив, кому судить. Ведь не каждый получил благословение в жизнь «Неувядаемым цветом».

Я прошлась печальным взглядом по красивой, сверкающей на солнце и ценой молодости юной девы машине, и решила не портить себе настроение в это субботнее утро предполагаемым финалом. Но не успела я ещё отвернуться, как увидела, что строгие мужчины как-то подтянулись, застегнулись на все пуговицы и почему-то с улыбками бросились к машинам, а не к подъезду, чтобы подать машины ко входу. Любопытство подтолкнуло меня открыть окно и выглянуть на улицу. А там было на что посмотреть. Звонить соседке, уже не было времени.

Двери нашего подъезда как-то разом распахнулись, как на дворцовых приёмах, и в сопровождении нарядной компании вышла принцесса в белоснежном неземном одеянии невесты. Она несла себя над землёй в преддверии волшебства единения своей жизни с избранником, юным, как невеста, который, оказывается, не только машину своей невесты, весь двор украсил «Я ЛЮБЛЮ ИРУ». И когда она только переступила порог своего дома навстречу Ему, шарики с яркими надписями взмыли в небо. И ещё долгое время «ЛЮБЛЮ» плавало в небе над нашим двором. Вот он «Цвет неувядаемый» – праведная жизнь, внутренняя чистота, душевная красота, нежность и мягкость облика невесты, юной Ирочки.

Раздумья прервал звонок соседки.

– Я простояла у окна и проплакала, пока Ирочку нашу не увезли в ЗАГС, – всхлипывая, сказала она.

– Не знаю даже, у кого прощения просить за наши тёмные мысли, – ответила я ей.

– Телевизор проклятый вообще всё с ног на голову в жизни поставил, – посетовала она.

– Да уж, – вздохнула я. – А последняя серия про южные страсти когда будет? – она была неисправима.

– Ты знаешь, на кого была похожа наша Ирочка сегодня? – я пропустила мимо её слова и задала ей свой вопрос.

– На кого? – заинтриговалась она.

– Придёшь, покажу, – я любовалась бабушкиным подарком – красавицей мадонной с иконы «Неувядаемый цвет».

Воскресное утро встретило меня радостью от хорошего здорового сна и приветливой полуулыбки небесного лика талисмана жизни. Привычные утренние хлопоты от стола к плите, и привычный взгляд за окно, как там наш двор. Народ снует туда-сюда, из подъезда в подъезд и обратно, кто куда – кто в песочницу, кто на велосипеде погонять, кто просто так выглянуть, на скамеечке с кумушками поболтать. Было приятно наблюдать за этой мирской суетой. Может, и мне выйти прогуляться. Нет-нет, никаких подруг-соседок, так просто – пройти по двору, посидеть на скамеечке. Прекрасно. А вот и ещё один персонаж истории. Из подъезда вышел седовласый пожилой мужчина, уроженец кавказских гор. «Недавно заехали в наш дом», – комментировала выход мужчины из подъезда подсевшая ко мне на скамеечку «кумушка» с явным желанием развить тему. Но я ничего уже не слышала из её комментариев, потому что всё моё внимание было увлечено новоявленным соседом. Что в нём было привлекательного? Была привлекательна улыбка. Это была улыбка человека, с радостью вступавшего в это воскресное утро. Хм, и кому это он там самозабвенно машет?..

В проёме окна стояла седовласая гордая горянка с ослепительной улыбкой. Что я подумала, глядя на эту пару немолодых, но влюблённых людей. Я подумала, что это счастье, когда можно любить вечно. Это и есть неувядаемый благоуханный цвет жизни.

Суета сует

До перестройки жизнь в стране тоже была. Может, Мы и стояли на пороге кардинальных перемен, но всё же телевизионные хроники вещали в основном о созиданиях и победах. Проблемы были только с бытом. Бытовой дефицит накрыл страну и даже Москву. И вопрос не стоял, где что купить – это было сложно. Все не покупали, а доставали. Наверно, и перестройка началась от того, что доставание всех просто достало. Спасение было в духовном. Но и там ждал подвох. Читатель самой читающей страны в мире открывал для себя не только утончённые высоты духа и человечности, но и мир, среду обитания, где человечность жила бы достойно и красиво.

Вот в эти созидательные для страны дни, максимализм собственного Я, отточенный литературными идеалами русских классиков и переводного зарубежья, решился на кардинальную перестройку своей жизни. В общем, в эпоху тотального дефицита дефицитом для меня оказалось счастье. Одним словом, как говорят в народе, – развод и девичья фамилия.