Апофеоз (СИ)

Сделав пару поворотов и взлетев ввысь, я скрыл свои крылья и приземлился, оставляя после себя след в несколько расколов на земле. Грохот, с каким я совершил посадку, создало впечатление землетрясения. А я, лишь гордо вкинув голову вверх, медленной, уверенной поступью пошел по горящей улочке. Пламя расходилось передо мной, ведь я знаком ему, и он помнит меня в Аду, и расступается, открывая мне дорогу, признавая тем самым моё могущество.

Кругом всё в огне, и ни одной живой души. Лишь только трупы, разбросанные по улицам.

Вдруг я замечаю, что из-за угла какого-то небольшого строения, охваченного огнем, выбегает ко мне, с грязным окровавленным ножом в руках, убийца, очередной безумец, в чьих руках орудие Смерти. На лице его играла злорадная, ликующая улыбка. Он наивно думал, что сейчас я являюсь всего лишь его жертвой, и с оглушительными воинственными криками стремительно приближался ко мне, занеся острое лезвие над головой. Я вижу его насквозь, вижу, что душа его ужасна, и после смерти плоти он будет гореть в Аду. Я не буду задерживать его в этом мире…

Он подбегает ко мне, размахивается ножом, но уже через секунду оружие со звоном падает наземь, и я, с презрением и усмешкой смотрю в его полные страха глаза, сжимаю его горло в своей руке, подняв над землёй. Он в ужасе взирает на меня и слабо дергается в конвульсиях, из последних сил стараясь вырваться. Меня это смешит, ведь только секунду назад он, самоуверенный кретин, решительно наступал, думая развеять мой прах по ветру. А что он делает сейчас? Извивается, пытаясь вырваться из рук Смерти.

- Кто ты? – кряхтит мужчина, хватаясь за мою руку.

- Я – твоя Смерть, - говорю я с нотками равнодушия и презрения, и силой одной лишь мысли, его тело охватывает яркое пламя. Крик его оглушал, и он бился в моих руках, точно птица в клетке. Огонь за считанные минуты лишил жизни этого убийцу, и, скрипнув зубами, я отправил его душу в Ад. Она, точно тяжелый груз, легко проскользнула куда-то вглубь обожжённой земли. Его тянули вниз его же собственные грехи.

Огонь исчез. Пепел рассыпался по ветру, и я, с прежним равнодушием опустил руку и продолжил свой путь. Мне противен этот мир. Я вновь раскрываю свои крылья. Взмах, и я уже плавно лечу возле земли, разводя руки в стороны и касаясь огня. Последний расступается, страшась меня, подчиняясь мне, и я, поглощённый в свои глубокие мысли, продолжаю своё путешествие, более не останавливаясь.

Оказавшись за пределами городка и пролетев еще несколько десятков метров, я останавливаюсь, узрев перед собою удивительную картину. Пустынно, и лишь вдалеке раздаются крики и мольбы о помощи, а огонь пожирает всё, чего коснется.

На дороге остановилась карета, явно принадлежавшая богатой семье. Вокруг неё столпилась толпа людей, весело хохочущих, видимо пьяных. Они ногами толкают повозку, раскачивая её из стороны в сторону и пытаясь, по-видимому, кого-то из неё выманить. Бедный кучер стал первой их жертвой, когда тот соскочил со своего места и ринулся бежать прочь. Один точный выстрел, и тело его падает на землю.

Секунда молчание, а затем тишину разрезал громкий смех предводителя этой шайки. Совсем скоро, не стыдясь своих поступков, ликовать и радоваться убийству стал каждый, на несколько минут забыв о карете.

- Смерть рядом! – выкрикнул один из них басом, что был ниже ростом остальных.

Четверка вороных коней фырчала, беспокоясь, вставала на дыбы и мотала головами. В их черных глазах читался безумный страх. Бедные запуганные животные…

Высокий худощавый мужчина первым перестал смеяться и освободил коней. Животные некоторое время повертелись возле кареты, а затем друг за другом устремились прочь от проклятого

места.

Разбойники снова устремили всё своё внимание на карету и находившихся в ней людей. Однако на этот раз они церемониться не стали, а лишь с силой выбили дверь. Крики и визг эхом отдавались по пустынной местности и резали слух.

Из кареты насильно вытащили немолодую женщину с русыми волосами, которые сейчас растрепались и были похожи на солому. Она вырывалась, рыдала и молила о пощаде, извивалась в руках недоброжелателей, но те лишь в ответ хохотали, насмешливо передавая её из рук в руки. Женщина дрожала, и её словно тряпичную куклу бросали в разные стороны.

Я опускаю свои крылья, и образ мой становится видимым для глаза людского, однако никто не замечает меня, продолжая издеваться над женщиной. Я не вмешиваюсь, даже не думая помогать ни им, ни ей. Просто наблюдаю со стороны еще одну вспышку ненависти и озлобленности людской натуры, пытаясь убедиться в том, что им не суждено измениться в лучшую сторону.

Веселый хохот сопровождается редкими комментариями. Женщину вдруг остановили, подставили к её лбу револьвер и сделали один единственный выстрел. Гримаса ужаса застыла навсегда на лице бедной жертвы. Из раны по лицу потекла густая теплая кровь. Убийца откинул её в сторону и с людоедской улыбкой вновь устремил взгляд на карету, из которой тащили следующую жертву.