Апофеоз

Однако к нему не прислушались. Возможно, дело все-таки было и в Ордентусе. После того случая многие не доверяли титанам. Многих пугал сам факт присутствия в их мире столь могучих существ. Это как жить по соседству со спящим вулканом – сейчас-то безвреден, но что случится, если вдруг проснется?

Все-таки титаны слишком горды и слишком непредсказуемы. Начало войны было только вопросом времени.

На этой войне Бриар потерял брата. Брокар уступал ему в способностях, но тоже был великим чародеем. После него остался незаконченный проект, недостроенный манорат, коллекция раковин, вдовая супруга и двенадцать детей.

Было восемнадцать, но шестеро уже умерли от старости.

Сам Бриар тоже не уклонялся от гражданского долга. Считал эту войну ошибкой, но когда она началась – отправился на фронт среди первых же добровольцев.

Его знал весь мир. Не только как победителя Кровавого Князя, но и как создателя языка Каш, как автора новой магической системы, да и просто как волшебника номер один. Бриар не гонялся за славой, не рвался к власти и не любил почестей, но не мог отрицать, что равных ему нет. Слишком уж очевидный это факт, чтобы деланно скромничать.

Он и не отрицал. Бриар Всемогущий. Никто не скажет, что он не внес вклада в войну с титанами. Его заклинания отправили в Шиасс двадцать девять этих бессмертных. Среди них пятеро были нашедшими жребий. Архисильными созданиями.

Бриар споткнулся на тридцатом. Аэтернус. Алмазный Страж. У титанов нет правителей, но есть предводители – те, кого особенно уважают. Те, к чьим советам прислушиваются. Те, кто возглавляет какие-то общие деяния – грандиозные стройки, массовые переселения... и войны.

И Бриар намеревался повторить то, что сделал когда-то с Кеннисом. Добраться до вражеского предводителя, свернуть ему шею и закончить войну.

Ему не удалось. Всемогущий не сумел одолеть Вечного. Всей магии Бриара не хватило, чтобы уничтожить Аэтернуса. Они бились с Алмазным Стражем почти сутки, и Бриар остался посрамлен. Сам бы он не пощадил Аэтернуса и потому не ожидал пощады от него – но лидер титанов неожиданно даровал ему жизнь. Не стал мстить за погибших собратьев. И единственное, что он потребовал от Бриара – принести клятву, что тот не станет больше вредить титанам.

Бриар поклялся. Самой страшной магической клятвой – вратами Шиасса и бессмертной душой.

И клятву он сдержал.

И не просто сдержал. Другой бы на его месте просто сложил оружие. Он и так сделал немало – пусть другие закончат дело. Его не осудили бы. Узнав о принесенной клятве, ему позволили бы вернуться в тыл, покинуть театр боевых действий. Способности Бриара разносторонни и многогранны – он мог бы исцелять раненых и воскрешать погибших, снабжать республику припасами и возводить новые здания.

Но пока идет война, любая помощь республике будет вредом для титанов. Так рассудил Бриар. А сидеть без дела он не умел никогда. Трудоспособный, как никто, он просто не был предназначен для безделья.

И потому он попытался прекратить войну. Заявил, что хочет выступить в сенате – и ему предоставили трибуну. В назначенный час весь мир приник к проекристаллам – и весь мир видел, как Бриар Всемогущий требует немедленно заключить мир. Он произнес целую речь – бурную, горячую... но не достигшую цели.

Время еще не пришло. Если бы Бриар выступил годом позже, когда титаны перешли в наступление и республика затряслась от страха... впрочем, к тому времени было бы поздно. Через год сенат и без него начнет молить титанов о мире – только вот те будут уже слишком взбешены.

А Бриар выступил, когда война была в самом разгаре. Когда республика была пьяна от побед. Когда казалось, что Алмазный Рай вот-вот падет, и весь мир, вся планета без исключений станет одним безграничным Парифатом.

Патриотическим угаром были охвачены все. От мала до велика, от сенаторов до гонителей вшей. Над титанами смеялись, их рисовали на карикатурах и сочиняли анекдоты. Изображали какими-то чурбанами, тупыми обезьянами с высоко задранными подбородками.

И когда Бриар объявил (вовсе не стесняясь в словах), что войну нужно прекратить, на него ополчился весь мир. Из любимца общественности он мгновенно превратился в ее заклятого врага. Сенаторы в тот день освистали волшебника. Случайные прохожие плевали ему вслед.

А потом стало известно о клятве, которую он дал Аэтернусу. Бриара заклеймили предателем и дезертиром. Отдали под трибунал. Три дня разбирательств – и он попал сюда. В корониевую камеру на вершине башни.

Из этой удобной ложи он и наблюдал финальную сцену. Своими глазами видел, как титаны штурмуют Парифаген и втаптывают его в пыль. Видел падение республики. Гибель бывших товарищей.

Всего за два года до этого Парифатская республика была величайшим государством в истории. И не потому, что у нее были несокрушимые легионы. Не потому, что у нее было доступное для всех волшебство. И не в том дело, что в зале сената стояли золотые статуи, а на городских площадях били винные фонтаны. Это все пустое, мишура.