Апогей желаний (СИ)

На нее нашло вдохновение танца! Приятно! Анфиса находилась в центре внимания публики, в центре цветовой настройки танцевального поля, в центре музыки. Подошел к ней Платон после танца, и они пошли на улицу. Погода прохладная. Нуль или ноль градусов. И они два нуля. О том, что он единица она узнала позже, когда перестала вспоминать золотую отливку с янтарем.

Но сейчас не об этом.

Нечто подобное думала Анфиса, пока ставила рыбу, залитую майонезом в духовку. Платон любил картофельное пюре со сливочным маслом и молоком, этим она и занялась…

Накануне он привез сетку картошки, сетку свеклы и все остальные овощи. Она открыла дверь своему снабженцу, и вновь пошла на кухню. Он сам знал, что ему делать с овощами. В нем не было эксцентричности, но была основательность, в нем не было любовной суеты, но любил он душевно.

Анфису устраивала домашняя любовь без особых требований.

— Анфиса, я смотрю все стулья на месте.

— Платон, а куда им деваться, все они здесь, — сказала она, снимая передник, оставаясь в платье, облегающем фигуру.

— Как ты хороша в платье! А то ходишь в брюках, словно ты не женщина!

— Я для тебя платье надела.

— А хоть бы и так, все одно приятно, глаз мой мужской радует. Хочешь знать, где я стул срисовал? Мы можем туда вдвоем съездить, если довезешь на машине. Это старая усадьба, музей писателя.

— Ой, Платон, вот почему мне на этом стуле хорошо думается!

— Угодил, стало быть, и то славно.

Через некоторое время Платон вновь бросил Анфису по неизвестной для нее причине, и вернулся к матери, видимо, у нее квартира была больше.

— Привет! — воскликнул Платон, встретив на лестничной площадке Анфису. — Я соскучился.

— Быть не может, — без эмоций возразила Анфиса.

— Это правда.

— Платон, ты променял меня на пластиковые окна и большую квартиру! Кто из женщин дает тебе больше денег, с тем ты и живешь, даже если это собственная мать! Она поставила в квартире окна, и ты послал меня к черту! — Воскликнула Анфиса в сердцах. — Что молчишь? Купил себе пластиковую куклу для любви? Жесть! — подумала Анфиса, и пошла дальше, у нее не было денег на покупку Платона. Она представила, как он в магазине, купил куклу. И пропела мысленно: «Секс топ, секс топ, секс топ, секс топ.

Платон после очередного своего ухода от Анфисы действительно перешел жить к матери. Поскольку квартиры располагались на одной лестничной площадке, то появление Степана Степановича в квартире Анфисы соседи заметили. Но Инесса Евгеньевна ради сохранения своей внешности, мускулом на своем лице не дрогнула. Да и Степан Степанович при встрече спокойно пожимал огромную руку Платона.

— A-у, люди! — хотелось крикнуть Инессе Евгеньевне, когда она одна сидела в большой и пустой квартире. Когда женщина дома одна ей прислуга не нужна, она влачит ленивое состояние. Она занималась тем, сем, потом ей это здорово надоело. Одним словом — никого дома, надо же было ей придумать себе такой ленивый выходной день!

Инесса Евгеньевна, директор антикварного магазина, таким образом, отдыхала от людей и суеты. Она достала обруч, и стала крутить его вокруг своей талии. У нее замечательные ногти. Великолепная грива толстых волос украшает ее голову, которые она мыла два раза в неделю, и они прекрасно лежали в прическе, и жирными не становились. Бог ее не обидел. Иногда она считала себя излишне худощавой. И вот такая женщина, с огромными серыми глазами и миловидным лицом, сидела дома по собственной инициативе и страдала от безделья, ею же созданного!

Поэтому Инессу Евгеньевну вполне устраивало возвращение сына из соседней квартиры, с ним она становилась более обеспеченной. Его деньги шли в общий карман семьи из двух человек, деньги Анфисе он не давал.

Анфиса почувствовала нехватку денег с тех пор, как от нее ушел Платон, но просить деньги у него она не могла; вот и пошла на аферу со стулом, а стул и впрямь оказался родом из восемнадцатого века, можно сказать почтенной копией стула знаменитого писателя!

«Вот тебе и легенда, — подумала Анфиса. — И придумывать ничего не надо, это на самом деле копия стула великого писателя восемнадцатого века! Надо только каким-то коленом к этому писателю примазаться, как масло на хлеб».

Анфиса обошла домашнюю библиотеку, обнаружила одну книгу великого писателя, прочитала биографию. Все складывалось лучшим образом: они с писателем жили почти рядом по меркам огромной страны. Так, что там бабка о своей бабке могла сказать? Это надо было придумать. Анфиса окунулась в книгу писателя, бывшего владельца настоящего стула.

На ее счастье или несчастье Степан Степанович явился к ней выговориться. Он посмотрел на Анфису, читающую книгу и совсем забывшую про него, собрал со стола посуду после ужина, и стал ее мыть. «Вот и вся любовь», — думал он, водя губкой в пене по тарелкам, и смывая с их боков пену водой.

Платон шел с работы, задумался да и позвонил в дверь, можно сказать по привычке. Дверь открыл Степан Степанович в переднике, пена на руках указывала на его домашний труд в квартире его бывшей жены, что Платону было хорошо знакомо.

— Привет, — сказал Платон. — Анфиса дома?