Апокалипсис

— Я добыл их, — сказал я, — насчёт колокольчика только не уверен. Их там было три штуки, и только один подлинный. Я забрал два.

— Гриша, ты забрал подлинный. Теперь это понятно…

— Ты… определила это, да? — переспросил я.

— Догадалась, — ответила Катя.

— Жаль, что это всё уже не имеет никакого значения, — неожиданно вмешался адмирал, — кстати, тут есть бар. Может, кто хочет коньяка? У нас есть еще минут пять…

— О чём он? — растерялся я.

— Гриша, они запустили ракеты. Когда поняли, что тюрвингов у них больше нет. И наш блок ответил.

Мне понадобилась целая драгоценная секунда, чтобы осознать происходящее. Потом я вошёл в режим и крепко схватил Катю за талию. Перед первым прыжком я успел встретиться взглядом с генералом. В его глазах не было страха. Только бесконечная усталость и печаль.

Отчаянно рискуя, я серией быстрых прыжков преодолел коридоры здания. Ещё несколько секунд — и мы оказались возле мегалитического портала в Кривандино.

Состав, доставивший Катю на переговоры, по-прежнему стоял на месте.

Пик обмена ядерными ударами мы встретили глубоко под землёй. По дороге больше всего я опасался, что лифт в точке приёма не будет работать — потому что сама точка приёма перестанет существовать.

7

Главная база Братства в Уральских горах не пострадала. И вовсе не потому, что обладала очень совершенной системой противоракетной обороны — куда более продвинутой, чем те, которые были доступны правительствам крупнейших стран. В нашу сторону было пущено более ста боеголовок. Но ни одна из них не достигла порога опасного сближения, по до сих пор неизвестной причине. Система отслеживания уверенно вела цели и готовила залп оборонительного контура, но в какой-то момент снаряды словно растворились в воздухе.

В других районах развернувшегося ядерного безумия подобные загадочные катаклизмы, увы, не наблюдались. Но система ПРО Москвы сработала на удивление хорошо, практически полностью отбив массированный ядерный налёт. Сквозь эшелонированную защиту прорвалась всего лишь одна боеголовка, средней мощности. Она ударила в один из позиционных районов ПРО на севере области. В результате взрыва Бибирево, Лианозово и Алтуфьево были уничтожены полностью. Сильно пострадали другие близлежащие районы столицы, вплоть до ВДНХ, и город Долгопрудный.

В Санкт-Петербурге сквозь защиту прорвался экспериментальный гиперзвуковой снаряд, запущенный с территории Эстонии. Он ударил по Кронштадту, вызвав гигантскую волну, которая снесла исторический центр города. Управление системой ПРО было нарушено, из-за чего на территорию города и области упало еще двадцать ядерных зарядов, сделав огромные пространства совершенно необитаемыми.

В целом в России, благодаря огромной территории и продвинутым оборонительным системам, остались целые города и районы, никак не затронутые катаклизмом.

Куда хуже дела обстояли в Европе. Ведь размещённые на ее территории элементы системы ПРО вовсе не были предназначены для отражения ударов по европейским объектам. Они защищали континентальную территорию США. Более того — эти позиционные районы сами являлись первоочередными целями.

Система ПРО США довольно хорошо сработала против старых ракет, которых было не так уж много на боевом дежурстве. Они, конечно, были запущены в первую волну — чтобы вскрыть все позиционные районы.

Многие европейские столицы были уничтожены: слишком близко от них находились важные военные объекты и пункты управления. Из крупных городов уцелел лишь Париж — с началом войны центры принятия решений переместились в подготовленные районы в Альпах, от которых ничего не осталось. Против новейших проникающих термоядерных зарядов даже скальная порода была бессильна: тех, кто выжил на подземных объектах, просто засыпало слоем породы толщиной в несколько сотен метров.

Не пострадала Швейцария и Сербия — если не считать Косово: там было слишком много крупных военных баз.

Был уничтожен Лондон. Причём тут не обошлось без Братства: мы использовали собственный ограниченный арсенал, чтобы достать верхушку ренегатов, устроившую укреплённую штаб-квартиру в западных предместьях. Решение принималось без моей санкции — я бы, в отличие от Кая, вряд ли решился бы на такие действия, влекущие многочисленные жертвы среди мирного населения. В это время я ехал в поезде по тоннелю, проложенному слоноголовыми в литосферной плите под Великой Русской равниной.

Японские острова превратились в выжженную радиоактивную пустыню. И дело было даже не только в обилии иностранных военных баз на территории; большинство боеголовок, упавшие на страну, были китайского происхождения. Стратегических причин уничтожать мирные города, не имевшие военного потенциала, не было. Но, видимо, были мировоззренческие. Проект Гайи на глубинном, интуитивном уровне не мог смириться с тем эгрегором, который породил японскую цивилизацию.

Почти не пострадала объединённая Корея. Стратегические центры принятия решений противоборствующих сторон не сговариваясь посчитали эту страну второстепенной целью, не имеющей принципиального значения в войне на тотальное уничтожение.