Апокалипсис 1920

Вопросов стало ещё больше, когда рядом вскочила Мария с бешенными глазами:

— Феликс! Феликс нас вытащил! Мне надо… надо… — оживление её быстро спало, и она лишь ошарашенно водила глазами вокруг.

— Кто вытащил? Откуда вытащил? — я не понимал, что она вообще хотела сказать, — Кто такой "Феликс"?

— Я… Я… не знаю, — сказала она, сама смутившись своей прошлой реплике, — Мне казалось, что вот секунду назад я знала. А теперь, кажется, всё стёрлось. Будто бы только что отчётливо видный сон в миг размылся и потерялся. Осталось только неопределённое ощущение, ну… знаешь?

— Да… Я сейчас ощущаю что-то такое же. Будто бы только что тоже видел сон, который уже сейчас бесследно испарился.

— Так, хорошо. Мы оба видели сон. Но почему? И что мы делали до сна.

— Кажется, я стрелялся с этим… Щёткиным, вот. Была дуэль. И он теперь мёртв.

— А зачем ты с ним стрелялся?

— Кто-то, кажется, меня попросил. Только вот… Кто? Боже… Ничего не помню. Вообще ничего! Будто бы какая-то область моего сознания исчезла…

— Я ощущаю тоже самое… — крыса потёрла затылок, — А ещё, как будто бы старые воспоминания нахлынули… Помнишь, наше венчание?

— Ха! Да! — почему-то в моей голове тоже всплыл тот яркий и приятный день во всех деталях, при том, что я уже много лет о нём не вспоминал, — Я ещё помню, какой путь нам пришлось проделать, чтобы нас повенчали! Мы с тобой чуть ли не пол страны проехали вместе, пока не зашли в тот храм!

— Да, точно! Я помню, как мы ехали в телеге полной соломы, а потом ночевали в обнимку, прячась в конюшнях на переправе!

— Ох-хо! Это было славное время! Мы были молодыми беззаконниками, которые творили террор из общей ненависти к миру!

— Хе-хе, именно! Помнишь, как мы пожгли угольные склады? А как казарму разукрасили? Или вот ещё, как мы с тобой месяц притворялись молодым полковником и его женой, которых мы убили и ограбили на тракте? — Мария, кажется, была не менее восторженной от внезапных воспоминаний, чем я.

— Как такое забудешь? Целых три года нас водили ярость и любовь! И мы за этот срок успели столь многое сделать! Жаль, только всё неожиданно закончилось с твоим уходом… — вдруг, в голове всплыли и не слишком приятные воспоминания о том, что было после нашего с Марией раставания.

— Я бы не ушла, если бы ты не связался… — кажется она хотела завести старую пластинку про то, что я зря связался с большевистской ячейкой и перестал творить хаос с ней на пару, однако почему-то осеклась и помрачнела.

Пару минут она молчала, будто бы собираясь с мыслями, а потом вдруг сказала:

— Это я вас сдала Охранке.

— Ты имеешь в виду…

— Ваше ограбление провалилось потому, что я заранее рассказала о нём Морозову. Вас ждали на той площади. Мне думалось, что если твоих друзей арестуют, то ты вернёшься ко мне и мы вместе поедем в Польшу. Морозов обещал, что отпустит тебя! Однако, когда я узнала, что царские головотяпы меня обманули и даже не попытались обойтись с тобой максимально мягко, как я того просила, то мне стало так стыдно за своё гнусное предательство. Я поступила отвратительно и из ненависти к себе, сбежала одна. Мне почему-то вдруг стало необходимо в этом признаться. Будто бы я видела во сне такую необходимость…

— О, так вот получается, почему всё случилось так, как случилось… Что же. Ты сказала про то, что признание это навеяно сном. Мне кажется, что и то, что я сейчас больше всего хочу тебя простить, тоже навеяно им.

— Ты не злишься? — Мария явно ожидала от меня более типичной реакции.

— Нет, почему-то я не злюсь. Но и в моём сердце, почему-то пусто.

— В моём же напротив, почему-то всё ещё есть ты.

— Я тут думаю насчёт нашего разговора на сцене… — мне самому не верилось, что я это говорю, — Но, может быть, нам и правда начать всё сначала? По крайней мере, мне вдруг хочется быть с тобою вместе. Снова.

— Ох, — Мария на секунду смутилась, — Тогда, полагаю, мы можем.

Я потянулся, чтобы обнять её и она подалась мне навстречу. Вдыхая странный аромат её шеи, напоминающий финики и оливковое масло, я уткнулся носом в её плечо и прижался посильнее. Давно я не чувствовал себя таким… Нужным? Любимым? Пожалуй, что так. Я вновь обрёл для себя внезапный приют.

Хотя мне всё не давало покоя то, почему это случилось и кто такой этот "Феликс", о котором говорила Мари?

Апокалипсис 1920

Все товарищи его заснули, Только он один еще не спит: Все он занят отливаньем пули, Что меня с землею разлучит. Кончил, и глаза повеселели. Возвращается. Блестит луна. Дома ждет его в большой постелиСонная и теплая жена. Пуля, им отлитая, просвищетНад седою, вспененной Двиной, Пуля, им отлитая, отыщетГрудь мою, она пришла за мной. Николай Гумилёв, "Рабочий"

-

— И так, дело было сделано. Йозеф жив. Мария тоже. Скорее всего, они даже не поняли, что произошло. — сказал Мартин, — Теперь пора, наконец, навестить Ванджина. Я надеюсь, что ты достаточно замотивирован, чтобы провести меня куда следует.

— Хорошо… — произнёс Феликс, — Сделаем то, зачем ты меня впутал в этот ад. Но ты обещаешь ли мне, что я буду свободен после того, как мы закончим?

— Да. — сказал тилацин, злобно улыбнувшись.