Апокалипсис 2060

— Конечно, — президент довольно потер руки, то что первый ребенок появился в кремлевском бункере являлось очень хорошим знаком, в последнее время станции стали обретать немалую самостоятельность. И чем больше они ее получали, тем чаще были недовольны кремлевской политикой. Заговорили, что в правительственных кулуарах нет свежей крови, что лучшие умы находятся на станциях, и многое другое. В чем-то они, конечно, были правы, но теперь заткнутся. Вот вам кровь! Вот где она свежая! — И кто у нас счастливый отец?

— Отец? — тут Демкин замялся и опустил глаза, но потом все-таки решился сказать. — Он не из наших.

— С какой станции? — президент отпил кофе. Будет жаль, если окажется, что родитель ребенка будет с дальних станций, но ничего страшного, можно будет, не поднимая шума, забрать этого парня в бункер, и тогда в Кремлевском бункере появится свой производитель. — Надеюсь, не с Домодедово?

— Хуже, — доктор вздохнул, и залпом выпил горячий кофе и, кажется, даже не заметил божественного армата и вкуса. — Он спящий. С поверхности.

— Но как он здесь очутился? — удивился президент. — И главное, как оказался в постели с нашим лучшим светохудожником?

— Подробностей я не знаю, — покачал головой Демкин. — Известно только, что он с Петровой был знаком еще до апокалипсиса, они встречались, потом Анюта ушла в наш бункер, а он остался на поверхности. Удивительно то, что он сумел выжить, а еще, что его нашла, подруга Петровой Лада Гольдберг и договорилась с охраной, чтобы те его пропустили.

— Но люди с поверхности под землей жить не могут, или я ошибаюсь? — президент задумчиво нахмурил брови. Информация была действительно интересной, и ее точно следовало закрыть или по крайней мере, выдать на телевидение отфильтрованную версию. — Мне говорили, что они заболевают под землей…

— Так и есть, — покивал врач. — Но какое-то время они могут находиться в бункере без особых последствий. Недолго — несколько часов, потому начинаются неблагоприятные изменения в организме. Он пробыл у нас не больше четырех часов, потом его вывели на поверхность, а Петрова через месяц почувствовала, что с ней что-то не так. Правда, к нам она обратилась только тогда, когда прошел еще месяц, до этого сомневалась…

— Так… — президент задумчиво побарабанил по столу. — Девушку забрать в медицинский блок и оттуда не выпускать ни под каким видом, объяснить, что это нужно для наблюдения за ходом беременности. Создать для нее все благоприятные условия…

— Это само собой, — Демкин достал коммуникатор и стал делать какие-то пометки. — Поместим в отдельную палату, кормить будем только проверенными продуктами, обеспечим круглосуточное медицинское наблюдение. Что еще?

— Поставить охрану, обеспечить секретность, — президент чеканил каждую фразу, незаметно нажав кнопку секретаря, та сейчас записывала все, что он говорит, чтобы потом это появилось в виде приказа или президентского указа. — Никто не должен знать о беременности до тех пор, пока не родится ребенок, иначе возможны неприятные последствия.

— Какие, например?

— Самое ужасное, это убить надежду, — президент грустно усмехнулся. — Я давно в политике и знаю, что народ готов горы снести, пока у него есть вера в то, что будущее прекрасно, и начинает хиреть и гибнуть, когда узнает, что впереди ничего нет кроме трагедий и испытаний. Ребенок — это как раз такой случай. Если он появится, то родится надежда, а если умрет, то люди потеряют веру. Человеческие чувства работают как маятник, качаются от тоски к радости и наоборот. Откат обычно больше. Так что после горестного известия о смерти малыша может начаться непоправимое. Пока люди думают, что дети будут рождаться, все хорошо, но когда узнают горькую правду о том, что деторождение невозможно, случится большая беда. Вы понимаете меня, доктор?

— Да, господин президент, — врач убрал коммуникатор. — Если мы сейчас заявим о беременности, а потом случится выкидыш, или мальчик родится мертвым, то возможны самые неприятные последствия, вплоть до того, что придут громить наш медицинский центр.

— Хорошо, что вы это осознаете, — президент улыбнулся. — А новость и на самом деле замечательная. Спасибо за нее, в последнее время нам так не хватает позитива. Надеюсь, что у нас все получится, и родится замечательный ребенок. А вслед за ним понесут и другие женщины, и уже в недалеком будущем в нашем бункере невозможно будет пройти, чтобы не запнуться за какого-нибудь играющего малыша. Мне бы этого очень хотелось…

— Мне тоже. Господин президент, поэтому я сделаю все, что в моих силах, чтобы мальчик родился здоровый.

Демкин исчез за дверью, а президент снова откинулся на спинку кресла, которое тут же начало массировать его спину и, вытянув ноги, печально пробормотал:

— Похоже, бог сделал ошибку, и у русских снова появился шанс на выживание. Не упустить бы его. Да и обязательно надо найти этого парня, отца ребенка, он нам нужен. Может именно благодаря нему, мы сможем доставить продукты в дальние провинции, и тогда удастся снова соединить страну в единое целое.

Он нажал кнопку секретаря.

— Вы все записали?