Апокалипсис Антона Перчика

— А ты специалист? Может, медик?

— Я в меде учусь. На первом курсе.

Дядя Семен глянул на меня волком. Не верит. Думает, вру.

— Дядь Сема, пускай он останется. Жалко же, — вмешалась в разговор Соня.

Она стояла, облокотившись о стенку. Абсолютно лысая стояла. Я глянул — у меня аж сердце зашлось. Пока я мотался за радиостанцией, она сбрила волосы. Наголо, всю эту стекловату. Сейчас она была похожа на ушастого мальчишку. Но ей это даже шло почему-то.

Она заметила мой взгляд и смутилась. Коснулась лба, словно хотела поправить челку.

— Жалко ей. Себя бы пожалела. Нет, я категорически против.

— И куда мы его денем? — спросил я. — Выставим из дома, так он начнет орать — зараженные со всего села сбегутся. Пускай он хоть в сенях переночует, что ли. Временно. До завтра. Пока не решим, что с ним делать дальше. Как вам такой вариант?

— Нет, я же сказал.

— Дядь Сем, ну пожалуйста!

— Нет! — Колокольцев ударил кулаком по столу. Соня аж подпрыгнула.

— Он человек. Понимаете? Человек.

Я спокойно это сказал, без эмоций и без надрыва.

— Может и не ахти какой человек, может и больной. Мы с вами ведь тоже люди.

Колокольцев смотрел на меня пристально. Сканирует он меня, что ли? В этом тяжелом взгляде я разобрал что-то похожее на удивление. Мелькнуло на секунду, а потом исчезло.

— Да делайте что хотите, — выдохнул он и махнул рукой.

Если честно, я сильно удивился, когда это услышал.

День пятнадцатый Среда, 18 мая

Всю ночь мы пытались выйти на связь. Вернее так: дядь Семен пытался, пока я спал. За день я так вымотался, что отключился, как только голова коснулась подушки. Но спал я плохо. Не из-за зараженных — я их даже не слышал. Все из-за снов. Мне снился Игорек. Он стоял посреди дороги, по которой мы шли в Николаево, стоял ко мне спиной, поэтому я не видел его лица. Но я все равно узнал его и побежал. Я бежал, но Игорек почему-то не становился ближе. Тогда я понял, что бегу на одном месте. Гравийка движется подо мной в обратном направлении, как беговая дорожка в спортзале. Я закричал. Стиснул зубы и побежал еще быстрее. Быстрей. Я бежал и звал его по имени. Долго — не знаю, сколько раз я его окликнул. Но когда он наконец услышал меня и обернулся, я понял, что это не Игорек. Это была девчонка, лысая. Соня. Она улыбнулась и сказала маминым голосом:

— Они на тебя смотрят.

Было утро, из щели в ставнях сочился рассвет. За столом сидел Вова. В спортивном костюме, в ярко-голубом, с зализанными на пробор волосами. Их как будто ножом с вилкой укладывали. Он ел яичницу. Наворачивал прямо из общей сковородки, с аппетитом прихлебывал чай и облизывался. Потом рыгнул. Гнусный тип — у меня прямо кулак зачесался ему врезать.

Я не понял, почему он тут. Неужели дядя Семен пустил?

— …повторяю: говорит Колокольцев Семен. Прошу откликнуться всех, кто меня слышит. Я нахожусь в селе Николаево Московской области, в зоне отчуждения. Со мной три человека: двое мужчин и ребенок. Девочка тринадцати лет. Мы здоровы. Нам срочно необходима помощь. Прием. Повторяю: говорит Колокольцев Семен…

Все понятно. Значит, ничего. Я встал с лавки — тело ныло, точно проржавело насквозь. Вот бы сейчас в душ. А лучше в ванну с аромамаслом базилика — оно усталость отлично снимает. И почистить зубы. И переодеться. Неважно во что, лишь бы во что-нибудь чистое. Обычно я два раза в день принимаю душ — утром и вечером. Летом, когда жарко, три. У дядь Семена баня, кажется, есть — я видел за огородом. Может, предложить растопить?

— А по-моему, ничего у вас не выйдет, — сказал Вова. Бодро так сказал и улыбнулся. И кусок яичницы в рот положил. Во наглый.

Дядь Семен растерянно замолчал.

— Нет, пытаться, конечно, надо, я не спорю. Просто я думаю, что даже если ТАМ кто-то есть, они вряд ли за нами сюда вернутся. Кому охота соваться к зараженным из-за каких-то четырех человек — еще неясно, больных или здоровых.

— Ты о чем? — Я напрягся. С каждой минутой Вова нравился мне все меньше и меньше.

— Нет, ты меня неправильно понял, Антон. — Глаза у него так и шныряли по комнате. — Я здоров, я отвечаю. Вон и дядь Семен того же мнения. Мы уже все прояснили, пока ты спал.

Дядя Семен кашлянул в кулак.

— Просто… Ну я не могу быть уверен в том, что… — Он даже есть не перестал. Так и говорил с набитым ртом.

— В чем ты не можешь быть уверен? Давай, договаривай, раз начал.

Вова покосился в сторону спальни и натянуто улыбнулся.

— Ты рехнулся? Думаешь, Сонька?

— Нет, я, конечно, ничего не утверждаю, я же не врач. Просто я знаю, что из детей никто не выжил. Ну в смысле, этот вирус в первую очередь влияет на детей. По телевизору так говорили. И рано или поздно все равно она…

— Заткнись, — сказал я. — Завали свой поганый рот, понял?

Вова меня не слушал. Вернее, не слышал. Он достал из кармана грязный платок и высморкался.

— Вы поймите, я же как лучше хочу. Просто предостерегаю. Вы же сами говорите, что мы должны быть предельно осторожны. А то мы тут сидим, а вдруг она там уже того…

Я бросился на него. Я хотел…