Апокалипсис: катастрофы прошлого, сценарии будущего

Распорядок дня в комфортабельном императорском поезде мало отличался от дворцового. Утром 17 октября семья, как обычно, села завтракать. Завтрак был плотным, поскольку обед намечался лишь в Харькове после торжественной встречи, а торжественные встречи, как известно, длятся долго. В конце завтрака, когда лакей принес гурьевскую кашу и сливки, все ощутили сильный толчок, от которого посуда попадала на пол.

Затем еще толчок и еще, и вагон на глазах начал разваливаться. Крыша стала опускаться на головы завтракающих. Стоявшие в дверях лакеи погибли сразу.

Александр III был сильным человеком и некоторое время, подобно атланту, удерживал оседающую крышу. Это дало возможность членам его семьи выбраться наружу. Вот что предстало взорам спасшихся путешественников: один из паровозов врезался в насыпь и зарылся глубоко в землю, часть вагонов разбита, повсюду лежат убитые и раненые.

Погиб 21 человек, более 30 было серьезно ранено. Трупы извлекали из-под обломков в течение нескольких дней. «Хотя трупы были убраны, – вспоминал прибывший на место происшествия А. Ф. Кони, – но из-под груды обломков еще слышался запах гниющего человеческого тела, и в течение первых дней раскопок несколько раз приходилось отрывать отдельные части тел, сдавленные и прищемленные обломками. Последней из таких ужасных находок была часть верхней челюсти, сохранившаяся с мясом и густым черным усом».

Император не растерялся. По его приказу охрана стала стрелять залпами в воздух и по эстафете сигнал бедствия был передан в Харьков, откуда прибыли военные медики, продовольствие и перевязочные материалы. Спасшихся доставили в Харьков. В здании вокзала отслужили молебен, а затем накрыли ужин. Уже за столом начали гадать о причинах катастрофы. И конечно же, версия о том, что дело не обошлось без революционеров, была высказана сразу. Особенно горячо ее защищал путешествовавший вместе с императором министр путей сообщения Посьет.

«Я твердо убежден, что тут нет ничего политического»

Железнодорожные пути долго не восстанавливали, зато с обеих сторон прибывали все новые и новые вагоны с чиновниками и экспертами – к концу следствия здесь вырос целый городок на колесах. Обитатели отдаленных вагонов жаловались, что прогулки к месту катастрофы занимают слишком много времени. Дело о крушении императорского поезда вел обер-прокурор Уголовно-кассационного департамента А. Ф. Кони (он прославился на всю Россию тем, что добился оправдания Веры Засулич). Однако уже на первом этапе расследования стало понятно, что от версии покушения придется отказаться.

Безопасность передвижения августейших особ обеспечивалась специальными инструкциями, которые, однако, не выполнялись, поскольку законы двора плохо согласовывались с правилами железнодорожных перевозок. Например, количество вагонов императорского поезда определял не железнодорожник, а министр двора, исходя из состава императорской свиты. Год от года число желающих путешествовать вместе с императором росло и длина поезда увеличивалась. Министру путей сообщения оставалось лишь подписывать разрешения на выезд.

В день крушения царский поезд имел 64 вагонных оси (именно числом колес железнодорожники определяют длину состава), в то время как максимально допустимой длиной пассажирского поезда считалось 42. Вес царского поезда приближался к весу товарного, однако товарнякам запрещалось делать более 20 верст в час, а император путешествовал с почти в два раза большей скоростью. Тяжелый состав тащили два паровоза, что по соображениям безопасности категорически запрещалось при пассажирских перевозках.

Если верить железнодорожным инструкциям, то для безопасности первых лиц государства предпринималось все возможное, однако на практике не предпринималось почти ничего. Во всех вагонах царского поезда имелся ручной тормоз, у которого дежурил кондуктор, готовый в случае опасности рвануть рукоятку. Не установили тормоза лишь в вагонах для августейших особ – чтобы постоянно дежуривший кондуктор не мозолил глаза пассажирам. Да и обычные, неаварийные тормоза в поезде не проверялись: при проверке пассажиры ощущали толчки, а царское семейство никому не хотелось беспокоить. Для повышения комфорта царские вагоны располагали в середине поезда, хотя по правилам наиболее тяжелые вагоны следовало бы прицеплять непосредственно к паровозу.

Царский поезд был оборудован телефоном, но работал он настолько плохо, что им предпочитали не пользоваться. А к паровозам он и вообще не был подведен, поэтому для связи с машинистом нужно было перелезть через тендер с углем и помахать руками.

«Сплошное неисполнение всеми своего долга»