Апокалипсис на Церере

– Приятного пребывания на станции Церера-Сортировочная! – прозвучало уже за спиной Стефа. – Если у вас возникнут какие-то вопросы, вы можете воспользоваться ближайшим информаторием. Ближайший сотрудник «ЧемалТех» с радостью поможет вам!

В коридоре, перед дверью матового стекла Стеф остановился в некоторой нерешительности.

«Что?» – спросил я.

«А вдруг таможня – единственное место, которое на станции сохранилось? – проговорил подопечный. – Откроем дверь, а там – космос?»

«Что за страхи, граничник!» – голосом брата-сержанта из училища рявкнул я.

«Да просто странное тут все…»

«Не страннее демонов и одержимых».

«И то верно!» – сразу как-то воспрял стеф. Чуть погрустнел, вспомнив, что остался почти безоружным, но сжал губы и решительно толкнул дверь.

Сказать, что увиденное шокировало нас – ничего не сказать. Я лично ожидал коридоров и залов из того же белого, как молоко, материала, а увидел настоящий город древних. Не разрушенный, подобно Перми, куда мы со стражем заглядывали как-то, а такой, каким тот, возможно, был до наступления темных веков. В те времена, когда люди еще владели своей планетой.

Хотя нет. Первым делом я обратил внимание на небо. Обычное, на первый взгляд, земное небо: голубое, с плывущими по нему редкими облачками и теплым солнечным оком. Впечатление было, словно мы не на станции находимся, а на настоящей планете. Правда, прошло оно достаточно быстро, стоило обратить внимание на изгибающийся вдалеке горизонт.

Церера-Сортировочная была огромным тороидом. Гигантским кольцом, опоясывающим карликовую ледяную планету. Вращение этого кольца обеспечивало гравитацию, небо и солнце были лишь имитацией, а вот искривленный горизонт вдалеке сразу напоминал, где мы находимся.

По уходящей и сужающейся в перспективе полосе в несколько десятков километров расположились небоскребы – огромные дома в сотню метров в высоту. Стояли они небольшими группками, словно растущие из пола сталагмиты. Сверкающие стеклом и металлом, освещаемые искусственными солнечными лучами, они производили неизгладимое впечатление. Разделяли их широкие многоуровневые шоссе, дороги поуже, пешеходные проспекты, аллеи и даже зеленые пятна настоящих парков. Не знай я, что мы стоим на внутренней поверхности огромного кольца, ни за что бы не подумал, что вся эта красота находится в космосе.

С нашей позиции было видно, что Церера живет полной жизнью, словно тут никогда и не было открытия разломов. Здания выглядели новенькими и ухоженными, деревья в парках стояли не как попало, а согласно замыслу дизайнеров, трава подстрижена. Но самое главное – люди. Везде было множество людей. Гуляющих, беседующих, куда-то спешащих или, напротив, отдыхающих.

Подопечный, как и нехристь, замерли на выходе из коридора с видом, который часто встречается у жителей дальних общин, когда они приезжают на ярмарку в Новгород. Их, живущих в глухих углах, шокирует все: обилие звуков и запахов, невероятно высокие, в сравнении с их собственными домами, здания, множество людей, яркие цвета их одежд. Деревенщины – вот как сейчас выглядели мои богоборцы. На самом деле, я их понимал. Будь я в теле, сам бы замер и таращился на увиденное. Потому что всего этого, по моему мнению, не должно было быть.

– Это что же получается, – с недоброй интонацией в голосе протянул Стеф. – Все это время, все триста лет, пока людей резали на алтарях Темных Слуг, эти тут жили и в ус не дули?

– Получается, так, – откликнулся Гринь с той же интонацией.

– Но это же… Аббатство! Ай, Оли, старая ты коряга! Ты чего творишь?!

«Следи за языком, граничник! – очень серьезно сказал я после того, как ужалил человека электрическим разрядом. – Это во-первых. А во-вторых – следи за своими мыслями. Ты увидел картинку и только по ней сделал вывод. Может, и верный, но, скорее всего, ошибочный. Не суди, помнишь? Мы ничего еще не знаем об этом месте».

«Да, – подумав, произнес он. – Ты прав. Я поторопился».

«Прочтешь тридцать раз “Отче наш” до конца дня, – выдал я епитимию. – И поразмышляй над тем, что за последние сутки мне уже трижды пришлось применять духовное врачевание».

«Это ты так удары электричеством называешь?»

«Уязвляй плоть – врачуй дух!» – цитатой закончил я нашу беседу.

Выход из коридора находился как раз в одном из небольших парков. Мы отошли от одноэтажного строения, за которым скрывалась таможня, и двинулись по выложенной камнем дорожке. Шагали мужчины медленно, головами вертели так, что к концу дня шея наверняка будет болеть у обоих. Я же осматривался с помощью дронов, кружа над их головами.