Апокалипсис начнется в 12.00 Вожак шайки

Нас с 254-м быстро обыскивают, не заглядывая в мешки, заставляют свести сзади руки и одевают какие-то путы, крепко и мягко зафиксировал кисти рук. Подхватив все наше оружие, нам надевают на плечи мешки и теперь один из охранников показывает дорогу впереди, второй идет сзади.

Пока отношение довольно нормальное, никаких грубостей и желания причинить боль, поэтому я не жалею, что перешел на противоположную сторону. Пока все прилично, на хорошем уровне гуманности.

Тем более, гораздо лучше оказаться пленным, сдавшимся самостоятельно, чем воевать насмерть на поверхности чужой планеты и за совсем чужие интересы, всего то за три миски непонятной жратвы в день.

За три корочки хлеба — почему то вылезает в голове какая-то похожая ассоциация.

Очень это оскорбительно для мыслящего человека, конечно, для безмозглого раба и так все хорошо.

Идти пришлось довольно долго, зато, насколько я могу ориентироваться, чисто приблизительно, мы удаляемся от места нашего спуска вглубь территорий, контролируемых Местными. Не сказать, что это меня не радует, жаль только, поговорить с 254-м никак не получится сейчас, чтобы узнать, какая муха его укусила, настолько, что он свалился в лаз следом за мной.

Что-то произошло на поверхности, когда я уже оказался под землей, не зря же от его личного лазера шел дымок и он сам, целый и невредимый, скатился на нижний уровень.

Наверняка, случилось что-то такое, после чего возвращаться в часть для 254-го стало невозможно. Не знаю, что произошло, но, те мужики, которые думают пойти по моим стопам в будущем, так точно не торопятся, собираясь дождаться, когда появятся условленные знаки на тех же самых ловушках или приметных камнях.

Это они не торопятся, а здесь все быстро случилось.

Пройдя солидное расстояние по уже более широким туннелям, мы добрались до местного пересадочного узла, где нас взгромоздили на что-то напоминающее тележки, поставленные на рельсы, и я вспомнил, что с таким транспортом связаны люди, занимающиеся добычей под землей.

Где это происходило и чем именно они занимались — память все равно не дает ответов, как я не напрягаю извилины.

Потом уже с полчаса не слишком быстрой езды и нас выгружают на оживленном месте, где провожатым пришлось ответить на вопросы окруживших нас Местных.

Теперь я могу внимательно рассмотреть противников Высших и вижу невысоких и довольно щуплых созданий с длинными ушами и приятными чертами лица, еще и длинными волосами, у некоторых по спину. Которые разговаривают между собой на мелодичном и приятном языке, являющемся полной противоположностью нашему противному и мерзкому шипению. Такие гуманоиды, не сильно отличающиеся от людей, но, все же не люди.

Хотя, в военном лагере я кроме моего типа человеческой расы встречал таких, как 254-й и еще один тип точно присутствует там, на некоторых не боевых должностях остались такие коренастые, как бочонки, мужики.

Уже за это одно, за нормальный язык, я готов изменить присяге, которую и не давал, поменять место жительства, пусть оно и окажется под землей.

Одеты все в свободные одежды неярких цветов, оружие редко у кого мелькает при себе, похоже, что с передовой мы перебрались уже в самый настоящий тыл и это радует нас обоих.

Как я понимаю сейчас, услышав другой язык, нам точно придется учить его, только, как можно разблокировать наши с 254-м мозги — я не знаю. Сколько времени должно пройти, прежде чем наше сознание и мысли смогут вырваться из-под последствий топтания в наших головах технологий Высших и поставленной ими блокады.

Впрочем, воевать мы уже можем, значит, и пользу приносить будем, не совсем тунеядцы получаемся.

Я все же не выдерживаю непонимания и спрашиваю стоящего рядом 254-го:

— Нам придется учить язык местных? Что говорили ваши перебежчики, когда вы встречались?

Народ местный внимательно посмотрел на то, как я зашипел, поэтому я улыбнулся, как смог приветливее и пожал плечами, мол, сам бы рад не говорить на этом языке, но, прошу меня извинить, другого в голове у меня пока нет, не заложено.

Когда 006-й и 009-й говорили мне о том, что разговаривать на своем языке строго запрещено и положено смиренно ждать, пока не освоится язык Высших. В тот момент мне на ум еще приходили разные слова из прошлой жизни, правда, я уже не понимал или очень плохо понимал их смысл. Но, с усвоением шипучего языка все другие слова исчезли, последствия перепрошивки мозга убрали все осколки прежней жизни из моего сознания

— Не переживай, перебежчики точно могли разговаривать на двух языках, — прошипел в ответ мой напарник по побегу и так же улыбнулся обступившим нас зрителям, после этого переставшим обращать на нас внимание.

Вскоре через небольшую толпу около нас пропихался солидный по возрасту Местный, рядом с ним оказался совсем маленького роста паренек, который оказался переводчиком с шипящего недоразумения, как я с радостью убедился в этом после первого же вопроса от солидного Местного.