Апокалипсис наоборот (СИ)

— Не бери в голову. Это проблемы будущих нас, — оборвал я на веселой ноте, чувствуя какое-то движение. К нашему столику, видать.

Егор, думаю, простит мне мой разумный интерес. Обернувшись, я в первую очередь увидел очень яркое голубое пятнышко, движущееся в направлении нашего угла. Так, вырубаем фантазию, врубаем зрение…

— Колесо, мать твою за ногу… — тихо выругался я.

К нашему столику, плавно обходя залитые спиртным грязные столики, двигалась очень яркая парочка. Яркая в том смысле, что они постоянно о чем-то щебетали и смеялись, полностью игнорируя завистливые и хмурые взгляды с разных концов зала. Девушкой была та самая диджей, что еще час назад развлекала народ на площади. Вот хотел я на нее посмотреть? Хотел, еще когда подборку музыки услышал у главных ворот. Вот и получил, правда уж больно неожиданно. Вблизи она оказалась еще больше похожа на миленькую куколку, которую так и хотелось потискать. Сопровождал же ее, понятное дело, наш медик. Он же наш химик. Он же наш, блин, ловелас. Когда он успел? Вот объяснит мне кто-нибудь, когда? Мы даже договорить толком не успели, а он не только виртуозно слинял из сортира на встречу приключениям, так еще и нашел их. Это даже не зависть или удивление. Я, кажется, забираю у Егора его любимое занятие — нахожусь в полнейшем шоке. Хотя, стоит отдать ему должное, держится наш ловелас более чем уверенно. Светится весь, улыбается до ушей, разговаривает без умолку. Колесо! Разговаривает! Да уж, давненько я так не удивлялся. Консерва, судя по раскрывшимся глазам, тоже.

— Дорогие друзья, — начал подошедший медик, — Позвольте вам представить — Даша, самый прелестный цветок во всем городе!

— Ой, Алексей, ну что ж вы меня так смущаете, — нежный высокий голос и заливающий щеки румянец. Так бы и потискал! Ладно, блин, стоит признать, я просто завидую.

— Алексей? — в недоумении повернулся ко мне Консерва.

Раз уж наш Колесо решил представиться настоящим именем, а не прозвищем, придется подыграть. Сто лет уже так не представлялся, но что ж поделать, не бросать же друга в беде. Хотя, признаюсь, несколько неуютное чувство. Ему-то сейчас все хорошо и весело, а я уже привык несколько разделять эту жизнь и прошлую.

— Да, нашего друга Лехой зовут, — ответил я Консерве и повернулся к даме, которой Колесо уже откуда-то принес стул, — Александр, приятно познакомиться.

— Александр? — Консерва вновь с удивлением посмотрел на меня.

— Да, блин, меня так зовут! Хорош уже удивляться всему подряд, — получилось несколько грубее, чем я хотел, ну да ладно.

— А меня, это, Егором зовут… — наш техник немного помялся, прежде чем закончить приветствие.

— Приятно познакомиться, мальчики. Леша мне столько про вас рассказывал! — радостно протараторила девушка.

Как? Когда? Кто-нибудь, ущипните меня, я явно чего-то не понимаю.

— В приличном обществе за такое принято пить. Что ж, не будем пренебрегать традицией! — заголосил Консерва, прикладываясь к фляге.

Быстренько ощупав свои карманы, я убедился, что фляга не моя. Фух, еще одного потрясения за несколько минут я бы не пережил. Консерва тем временем благополучно отпил причитающееся и отдал флягу даме. Последняя, отложив в сторону маленькую сумочку и запрокинув голову, не по детски присосалась к содержимому. Совсем не по детски, пол фляги наверное за глоток выпила. Вот вам и маленькая, вот вам и миленькая…

Стоять, они ж из одной фляги в приступ пили. Твою мать!

Я сидел и наблюдал, как глазки милой спутницы нашего друга медленно начинают расширяться, а улыбка — расти все сильнее и сильнее. Пожалуй, про передачу приступов Колеса через телесные жидкости я зря умолчал. Глядишь, Егор бы меня подстраховал, избавив даму от новых, наверняка незабываемых ощущений.

Как выяснилось, боялся я зря. Наша парочка была бодра, весела и постоянно хохотала, привлекая к нам теперь уже редкие завистливые взгляды. И все-таки милейшая девчушка, не устану повторять. На тот час с небольшим, что мы сидели и общались, она успела рассказать нам больше, чем Колесо рассказывал мне за все время нашего с ним знакомства. Про тяжелые школьные годы и неприятных одноклассников. Про увлечение музыкой и учебу в музыкальной школе, на которой настояли родители. Про поступление в университет на звукорежесуру, сопровождавшееся скандалами с родителями. Про удачное поступление и неудачную первую любовь, которую оборвал так внезапно начавшийся конец света, унесший жизни ее жениха и всей ближайшей родни. Честно говоря, ее веселый рассказ меня даже немного напугал, так сильно он контрастировал с грустными голубыми глазами. За всеми этими поездками я, оказывается, уже начал забывать, как много вокруг нас больших трагедий. Трагедий людей, которых мы не знаем и, возможно, никогда не узнаем, потому что их уже некому рассказывать. А я тут, понимаете ли, живу себе, молчуны меня не трогают. Даром, что сам умер. Грустно, аж плакать хочется… Это все чертов алкоголь на меня так влияет!

— Ох, мальчики, я отойду носик припудрить, — Даша встала и неуверенно шатаясь побрела в сторону уборной.