Апокалипсис наоборот (СИ)

— Твою ж… — только и смог протянуть Леха, врезаясь рукой в лицо. Кажется, он ожидал чего угодно, но только не этого.

— Ладно, пойду тушенку разбужу.

Настроение резко стало в разы лучше. Хотелось слегка пританцовывать. И продолжить веселье, столь неудачно прерванное разборками в баре. Как удачно, что нас не обыскивали перед тем, чтобы поместить в камеру. Где это у меня фляга завалялась…

Аккуратно пригубив целительной огненной воды, я пошел будить нашего техника. Мероприятие это в целом несложное, я бы даже сказал приятное. Легкая порция утреннего глумления всегда положительно сказывается на настроении. Пара тычков под ребра заставила Егора поежиться, но не более. Ладненько, добавим в происходящее нотку пикантности…

— Консерва… — ласково шепнул я, — Хочешь, мы тебя сейчас вскроем?

Округлившиеся глаза, казалось, проросли из затылка. Я решил не мелочиться и наигранно облизнулся, непрерывно пялясь прямо на собеседника. Консерва проснулся очень быстро. Инстинкт самосохранения все же сильная штука. Пятнадцать секунд, и помятое заспанное лицо приняло вертикальное положение вместе с телом. Уже под конец он, видимо, понял, что я шучу. Даже взглядом своим укоризненным мне отвечал. Пожалуй, не буду ему говорить, что я видел, как он начал креститься, хе-хе.

— С вещами на выход, — раздался голос с другой стороны решетки.

Задерживаться смысла не было, так что нас тотчас же повели к местному начальнику. Идти пришлось буквально пару минут, петляя по вертлявому кишечнику подвальных помещений. Еще пара лестничных пролетов и один пост охраны на этаже также не заставили нас задержаться. Что ж за день такой, ни дальней дорогой насладиться не дали, ни в казенном доме остаться не позволили…

Наш провожатый коротко постучал в дверь, после чего просунул туда голову. Вынырнул обратно он чуть менее довольный. Кивнув ребятам на посту охраны, он велел нам заходить, пока сам остался стоять у двери. У меня сложилось стойкое ощущение, что все представители местной полиции — телепаты, а кивок — их любимый жест. Какого черта они вообще нас ни в наручники не заковали, ни в допросную комнату не отвели? Или за угрозу не считают, или просто раздолбаи. Я почему-то ставлю на последнее, не в первый раз уже встречаюсь с халатностью в рядах наших вооруженных сил. Тем более после катастрофы. Тем более в праздник.

— Садитесь, — прозвучал голос из кабинета.

Сам кабинет выглядел куда более цивильно. Будто мы сейчас находились в здании мэрии: бежевые светлые стены, деревянная мебель и даже вполне целые на вид стеклянные шкафы с книгами по углам. Правда книгами, судя по заметному даже от входа слою пыли, давненько не пользовались. Не положено, видеть. Зато массивный рабочий стол с поставленными напротив него стульями и большим креслом выглядели так, будто их только что привезли из Икеи. Это какая-то из особенностей начальственного кабинета — чтобы все вокруг давило на тебя и создавало ощущение, будто маленький и ничтожный ты пришел на поклон к жителю Олимпа. Или любого другого божественного бугра, в зависимости от самомнения владельца кабинета и места его произрастания.

Владелец кабинета выглядел также, как и мебель. Массивный, простой и явно нуждающийся во влажной уборке. На вид чуть больше сорока лет, военная выправка и короткий ежик кривова-то подстриженных волос. Тусклый взгляд исподлобья, заранее желающий морально уничтожить собеседника вне зависимости от причины его прихода. Квадратный подбородок, квадратное лицо, квадратный корпус. Квадратная парадная форма. Квадратным было вообще все, кроме многочисленных медалей на его груди. Они как раз были круглыми, с редкими вкраплениями угловатых звезд. Они видимо были слишком большими, чтобы добавлять их на погоны. На идеально чистом столе сиротливо красовалась табличка: Иванов И.И.

— Иван Иванович, разрешите идти? — донесся из приоткрытой двери голос нашего провожатого. Услышав это имя, я почему-то даже не удивился.

— Иди, — командирский бас сопроводил звук захлопнувшейся двери.

Хмурый Иван Иванович неизвестного мне звания недобро оглядел нашу компанию, расположившуюся перед столом на табуретках. Нет, звание у него явно было, и большое, но мне было откровенно лень считать звезды на его погонах и вспоминать, что они значат.

— Что вы тут устроили? — спросил Иванов.

— Как хорошо, что мы к вам попали, — начал я, — У нас к вам…

— Что. Вы. Тут. Устроили? — Военный не дал мне закончить. Он чеканил каждое слово, щедрыми горстями добавляя в голос стали, — Потасовка. С моими людьми. В подведомственной мне территории.

— Так мы, это, не хотели… — попытался вмешаться Егор. Колесо сидел тихо и так же хмурился, причем даже сильнее обычного.

— Молчать! — рявкнул Иванов. Мы все тут же притихли.