Апокалипсис наоборот (СИ)

— Дружище, ты как? — спросил я, аккуратно усаживая медика на диван.

— Как-как… каком к… верху, — с трудом ответил он, — Все плывет, тело… ломит. То в жар, то в холод. Впрочем… ничего нового.

— Держись, прорвемся.

Честно говоря, это все было страшно не вовремя. Я уже встречал такой вид «припадков», если так можно выразиться. Самый редкий и самый поганый. Адекватного поведения от Колеса в ближайшее время можно не ожидать. Чувствительным станет, как пить-дать. Радует только то, что это обычно длится около часа. Колесо рассказывал, что при жизни он как-то провел в подобном состоянии целых двенадцать. Сомнительное удовольствие, на мой вкус.

— Консерва, подмени меня, — я немного приоткрыл дверь, чтоб меня было слышно.

— Без проблем, — он как раз ошивался за дверью, — Только, это… что делать-то?

— Морально поддерживать и говорить, что все будет хорошо.

— Этого действительно достаточно? — Егор с сомнением покосился на меня.

— Большинству людей этого действительно достаточно, — философски заметил я.

Я покинул комнатушку, оставив Егора за старшего. У машины уже как раз собралось небольшое совещание. Пока Кэп что-то объяснял остальным у карты, Танкист все еще ковырялся с транспортом. Выглядел он сейчас как трубочист из анекдота. Ну, того самого анекдота про трубочиста.

Брут в это время ошивался где-то поблизости, слизывая остатки врагов с асфальта. Большая часть нашей группы относилась к нему с опаской и старались близко не приближаться. Ржавому было все равно, разве что от себя он моего таракана-переростка отгонял пинками. Только Настя с интересом наблюдала за его перемещениями.

— Жить будет? — коротко бросил Кэп.

— Ситуация штатная, за часок отойдет, — я слегка улыбнулся. Остальные моего энтузиазма не разделяли.

— Вечно с вами одни проблемы, — пробормотал Мангал.

— Че с ним? — отозвался Ржавый. Он сидел на асфальте и целеустремленно спивался, не теряя при этом видимой сдержанности.

— Мозг при смерти перемкнуло, — ответил я так, будто сильно разбирался в вопросе.

Из машины донесся шум каких-то железок. Танкист показался из транспорта и виновато улыбнулся. Пробурчав что-то про «надо их частоты послушать», он включил радиоприемник в машине и полез под днище.

— Необратимые изменения в коре головного мозга, которые сохранили в целости его личность, судя по всему сопровождаются дополнительными аномалиями. Такое наблюдалось у всех подопытных, — монотонно пробормотала Настя.

Среди нас не было никого, кто бы смог перевести это на человеческий язык. Я даже не был до конца уверен, возможно ли все вышесказанное в частично мертвом организме. Она медик, ей виднее. Оставлю научные споры до того времени, когда Колесо очухается.

— А сколько у вас было подопытных? — решил поинтересоваться я, почесывая подбородок.

— Только один, — ответила она без тени сомнений.

— Выборка так себе… — донесся голос Танкиста откуда-то снизу. Он сейчас как раз возился с заменой колеса.

— А ты замечал в себе какие-то… изменения? — украдкой спросила Настя.

— Ну, это еще в подростковом возрасте было…

— Нет! — резко оборвала меня сестра, — Я про то время, когда ты ожил.

— Да не сказал бы, что что-то такое замечал — я пожал плечами.

— Его мертвяки слушаются, — ответил Танкист, вылезая из-под машины, — Он им просто скомандовал «Погружайтесь». А они возьми да и прыгни в кабину. Знатно я тогда охренел…

— Небось глаза от удивления нормальными стали? — попытался сострить Мангал. Фурор шутка не вызвала, только пару косых взглядов.

Ребята уперлись в меня взглядами. Наверное, надо как-то прокомментировать ситуацию. Настя в очередной раз покосилась на бегающего туда-сюда мертвого пса.

— Ну, у нас просто взаимопонимание, — попытался отшутиться я, — Вот смотрите. Брут, ко мне!

— Брут, ко мне! — донесся искаженный помехами голос из радиоприемника.

Пес подбежал и встал рядом. Теперь окружающие смотрели на меня с еще большим интересом.

* * *

— Так, объясни еще раз. Как это я — антенна?

Настя уже с десяток минут строила гипотезы на ходу, рассуждая вслух. Пару раз она упиралась в тупик и просила меня рассказать в деталях детали своей смерти и своего воскрешения. Пришлось даже дать ей осмотреть свою голову. Она достала блокнот и карандаш, пытаясь расписать свою теорию в схемах. Откуда она их достала — ума не приложу. Но краешек карандаша уже был покусан.

Мангалу от этого действа стало как-то совсем худо, и он отошел в сторону, решив помочь установить новое колесо на грузовик. Танкист же наоборот, бросил свое занятие и с интересом слушал Профессора.

— Смотри, — Настя терпеливо начала пересказывать свою гипотезу. Разумеется, она перешла с языка терминов на человеческий, — Судя по всему твой мозг после сотрясения начал работать несколько иначе. Уж не знаю, как ты прикрутил эту железку к своей голове, но получилось что-то вроде антенны. Ты с мертвецами оказался, так сказать, на одной волне. Ты излучаешь — они принимают. Ты — антенна.

— Звучит весьма… ненаучно, — скептически проворчал я, — Приемники и передатчики устроены немного иначе.

— Много ты в науке понимаешь, — фыркнула Настя.