Апокалипсис-Next 2013

Прошло несколько лет, — продолжал Таманцев, — и Иисус стал известным. Он так и продолжал бродить по Иерусалимским землям, причем вел себя как шут гороховый: рассказывал-то он о Боге, но сам ходил в лохмотьях и ездил на старом облезлом осле. Да иногда еще и задом наперед. В общем, посмешище было еще то. Однако известен он был не столько этим, сколько тем, что лечил всех подряд, кого по пути встретит и кто ему ласковое слово скажет: несколько раз даже воскрешал мертвых, которые при несчастном случае погибли. Родственники тех, кому он помог, просто молились на него — одежду ему приносили, кормили, жил он у них неделями. Власти им, естественно, почти сразу заинтересовались, но вот поймать никак не могли — то его прятали, то он сам как-то ускользал. Хотя и искали-то его не столько за преступления, а так, из любопытства, мол, что это за бродяга, который такие чудеса творит? Так и жил он лет десять, пока один сборщик податей не сказал, что Иисус, дескать, украл у него много денег. И тут же Иисуса поймали (он и не прятался), и тот сознался, что украл. Правда, украденного при нем не нашли. Да и зачем ему был красть, неясно — его всегда кормили, одежда у него была, да и странствовал он все время в одном и том же белом балахоне, то пешком, то на старом осле, и, казалось, ему ничего и не надо было.

На допросах, когда его спрашивали, куда он деньги дел, сначала молчал, а потом сказал, что потерял. Потом сказал, что отдал «одной женщине». Вел себя сначала как дурачок, потом как сумасшедший, потом стал кидаться на всех, ногтями одного конвоира расцарапал, кусался, оскорблял всех подряд — в общем, повел себя не как блаженный странник, вроде его подменили. Приговорили его к казни за такое поведение, и как только он узнал об этом, сразу успокоился, даже как будто обрадовался.

Дальше, как в Библии написано: распяли его на кресте, умер он, а сборщик податей, который его в краже обвинял, там же рядом с телом Иисуса и повесился. Затем Иисуса с креста сняли и похоронили в пещере. Из пещеры тело исчезло, и несколько его учеников говорили, что Иисус сам из пещеры вышел, сказал, что выполнил свое дело и теперь может быть свободен. Сказал им, что нужно распространять его слова по всей земле, что самое главное — это мудрость, милосердие, любовь, что жизнь после нашей смерти есть, что тело умирает, а душа — нет. И исчез. Вот такие дела, Этьен. Такая биография — исторический подтвержденный факт.

А вот тебе еще одна историческая биография человека, жившего на сотни лет позже, — продолжал Гена. — Жил-был в Средневековье один ученый, художник, исследователь, изобретатель, врач, инженер. . все это был один и тот же человек. Догадываешься?

— Леонардо, — других версий у меня не было.

— Совершенно верно, Леонардо да Винчи. И лицом Леонардо был похож на Иисуса один в один. Только в старости, до которой пятнадцать веков назад сам Иисус не дожил. Необычайных способностей человек был, всему миру известен. Смотрел лет на шестьсот вперед своего времени, а в некоторых его изобретениях и чертежах до сих пор никто не разобрался — знаний не хватает. И биография да Винчи в юности — почти одно сплошное белое пятно. Он как будто бы появился из ниоткуда примерно в тридцатипятилетнем возрасте. Чуешь, к чему я клоню?. А три недели назад в Минске, в Беларуси, пропал ребенок, мальчик. .

— А причем тут белорусский мальчик? — спросил я недоуменно. Леонардо и Иисуса я еще мог переварить, но мальчик явно выбивался из общей картины.

— Не перебивай, Этьен. — Гена сделал вид, что нахмурился. — Белорусский мальчик. Очень необычный ребенок. Зовут Иван. Пропал — как в воду канул. Играл днем на площадке во дворе и вдруг исчез — ни следа. Весь город на уши подняли, но не нашли. Мальчишка спокойный, разумный, не хулиганил никогда, ни в какие авантюры не ввязывался.

— Ты к чему мне все это рассказываешь? Не темни, Таманцев.

— Да к тому, — вздохнул Гена. — Позавчера я видел его фотографию. Так вот, ему десять лет, и лицом он в точности как. .

— Леонардо, — сказали мы хором. Таманцев сказал это несколько устало, я — с сомнением.

— Уж будь уверен, Этьен, — продолжал Гена. — Леонардо нарисовал сотни автопортретов, в том числе детских, — полное сходство с пропавшим ребенком.

— А откуда ты-то обо всем этом знаешь? Тебе что, докладывают обо всех пропавших детях?

— Нет, не обо всех. Я не Интерпол и не экстрасенс. Просто этот мальчик, как и некоторые другие дети сегодня, был ребенком индиго.

Дети индиго

О детях индиго я кое-что слышал. В последнее время эта тема стала даже довольно модной. И в самом деле, всем взрослым гораздо приятнее думать, что их ребенок — «настоящий индиго» и оттого неуправляемый, высокомерный гордец, который не желает ничему учиться, чем признать, что родители просто-напросто никак не воспитали свое чадо.