Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов

Она уставилась в сумрачную пустоту мастерской, и глаза ее наполнились слезами. Я проследила за ее взглядом и, когда глаза мои привыкли к полумраку, тоже его увидела. Плотность у Майкрофта была низкая, цвет, казалось, вытек из его тела. Он едва присутствовал.

— Привет, Поль, — негромко пророкотал он, улыбаясь, — ты просто сияешь!

— Ох, Крофти! — прошептала она. — Ты такой выдумщик! Я трясущаяся развалина, которой пора на свалку. Но я так по тебе скучала!

— Майкрофт, — почтительно шепнула я, — не хочу отрывать тебя от жены, но время дорого. Я знаю, зачем ты вернулся.

— То есть это не Фаркитт и не стулья?

— Нет, это из-за рецепта возвратного омлета.

— Нам нужно знать, — добавила Полли, — где ты его оставил.

— И это все? — рассмеялся Майкрофт. — Боже мой… Я положил его в карман пиджака!

Он начал таять, и голос его звучал гулко и пусто. Его послежизнь почти закончилась.

— А потом?

Он еще потускнел — я опасалась, что, если моргну, он пропадет совсем.

— Какого пиджака, милый? — спросила Полли.

— Того, что ты подарила мне на Рождество, — донесся потусторонний шепот. — Синего… в крупную клетку.

— Крофти?

Но он исчез. Мы с Пятницей метнулись поддержать Полли, у которой подогнулись колени.

— Черт! — воскликнул Пятница. — Когда он появится в следующий раз?

— Не появится, — ответила я. — Это все.

— Тогда мы ничуть не ближе к разгадке. Я перерыл всю его одежду — нет в его шкафу пиджака в синюю клетку.

— И это вполне закономерно, — сказала Полли. Ее глаза блестели от слез. — Он оставил пиджак на «Геспере». Я в то время его бранила, а теперь понимаю, зачем он это сделал.

— Мам, ты что-нибудь понимаешь?

— Да, — улыбнулась я. — Это там, где Хроностража его не достанет. В тысяча девятьсот восемьдесят пятом году, прежде чем с помощью Прозопортала отправить Полли в «Как облако бродил я, одинокий», Майкрофт испытал его на себе. Пиджак ровно там, где он его оставил, — в зубах атлантического шторма внутри стихотворения Генри Лонгфелло «Крушение „Геспера“». [70]

— В Книгомирье?

— Именно, — ответила я, — и ничто, повторяю, ничто не заставит меня вернуться туда. Через два дня Хроностражи не станет, и начнется медленное восстановление Настоящего. Ты молодец, Душистый Горошек.

— Спасибо, мам, но, пожалуйста, не называй меня Душистым Горошком.

Глава 31 Как потратить Запас глупости

Первый исполненный осознанной мудрости коренной поворот в политике Партии здравого смысла заключался в отказе от плановых заданий, сводных таблиц и попыток перевести сложные человеческие проблемы в цифры на графике, с которыми можно быстро и легко разобраться путем «инициатив». Заявляя, что важные конторы типа Министерства здравоохранения должны сосредоточиваться на «заботе», а не на «администрировании», Партия здравого смысла продавила закон, суть которого звучала так: «Если нам потребовалось десять лет, чтобы залезть в дерьмо, то, чтобы выбраться оттуда, нам потребуется двадцать лет — и этот путь начинается сейчас».

Мы остались у мамы на ужин, хотя под «ужином» в данном контексте подразумевался случайный набор пищевых продуктов, побросанных в произвольном порядке в большую кастрюлю и варившихся ровно столько, сколько нужно, чтобы вкус ушел и не вернулся. Из-за этого мы пропустили «Обращение» Редмонда Почтаара, но не особенно обеспокоились этим, поскольку предыдущее обращение, подобно всем прочим, было невероятно скучное, но умное и жизненно важное. Как же здорово было снова разговаривать с Пятницей на равных! Я и забыла, какой он на самом деле славный. Не теряя времени, он объяснил мне, что ему придется оставаться под прикрытием ленивого олуха, пока Хроностража не прекратит операции, — это означало, что мне не стоит даже пытаться будить его до полудня, а то и до двух пополудни в выходные.

— Как удобно, — заметила я.

Вторник, уже некоторое время предававшаяся размышлениям, наконец спросила:

— А разве Хроностража не может отправиться назад в тот промежуток времени, когда дедушка Майкрофт уже написал рецепт, но еще не оставил его на «Геспере»?

— Не волнуйся, — подмигнул Пятница, — это всего двадцать восемь минут, и старший я прикрыл их на том конце. От нас требуется только позаботиться, чтобы рецепт оставался в «Крушении „Геспера“». Мы можем выиграть эту битву исключительно за счет бездействия, что меня как подростка вполне устраивает.

Только по пути домой я внезапно вспомнила о Дженни.