Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов

Видно было плохо, поэтому я попросила Дрянквист подобраться ближе и попробовать посадить «ровер» на ахтердек, чтобы сойти на борт. Она мастерски завела автобус за рубку и аккуратно опустила его на палубу, зловеще скрипнувшую под его весом. Дверь автобуса с шипением отошла, и внутрь ворвался сильный порыв соленого воздуха, смешанного с угольным дымом. Сквозь палубу чувствовалось ритмичное постукивание двигателя и дыхание океана. Я взяла сумку и ступила из «ровера» наружу, но, не сделав и трех шагов, поняла, что все совсем не так. Этот корабль не был «Обероном», и, коли на то пошло, эта книга определенно не была «Темной и бурной ночью».

— Итак, у нас проблема, — сказала я, поворачиваясь обратно к «роверу»…

И обнаружила стоящую в дверях доктора Дрянквист с пистолетом в руке и улыбкой на губах.

— Ни хрена себе, — выдохнула я, не в силах выразиться более развернуто с учетом внезапно изменившихся обстоятельств.

— Воистину, — отозвалась доктор Дрянквист. — Мы пятнадцать лет ждали этого момента.

— До сих пор терпение казалось мне добродетелью, — пробормотала я, — а не тайным оружием мстителей.

Она покачала головой и снова улыбнулась.

— Ты именно такая, как он тебя описывал. Пламенная моралистка, положительная до кончиков ногтей, патологически стремящаяся делать как лучше и как правильно. — Она оглядела корабль, покачивавшийся на волнах. — Стало быть, это место особенно подходящее — идеальное место для тебя, чтобы провести остаток твоей печально короткой жизни.

— Чего вы хотите?

— Ничего. Совсем ничего. Заперев тебя здесь, мы получаем все, что нам нужно. Теперь мы отправимся на «Геспер», мисс Нонетот, искать тот самый рецепт.

— Вы знаете про возвратный омлет? — спросила я, потрясенная внезапным поворотом событий.

— Мы «Голиаф», — просто ответила она, — а информация — это власть. Ввиду назначенного на завтрашний вечер Конца Времен это несколько рискованно, но я люблю рисковать, а сознание твоего поражения бодрит и делает выполнение задачи гораздо приятнее.

— Вам в жизни его не найти. Лонгфелло на другом конце Книгомирья, а Поэзия такое место, где вы узнаете…

Я спохватилась. Не стану помогать этим людям, какие бы страшные опасности им ни грозили.

— Узнаем что? — нахмурилась Дрянквист.

— Неважно.

— Все с нами будет в порядке, — возразила она. — Нам всего лишь требовалось твое мастерство, чтобы сделать первый прыжок. Мы вовсе не такие глупые, как ты думаешь.

Невероятно! «Голиаф» снова обвел меня вокруг пальца! Надо отдать им должное, план был задуман и приведен в исполнение с ловкостью на грани изящества.

— Как давно вам известно о рецепте?

— Вот это-то и есть самое странное, — улыбнулась доктор Дрянквист. — С одной стороны, всего сутки, с другой — более пятнадцати лет.

— Ретроспективные инвестиции, — прошептала я, внезапно понимая.

В отчаянии Хроностража нарушала все до единого установленные ею же правила.

— Именно! Звездная палата усомнилась в способности твоего сына обеспечить будущее, поэтому из отставки вызвали Лавуазье, дабы он посмотрел, нет ли других путей. Вчера за завтраком он подошел к Джону Генри и спросил, нельзя ли раскрутить давно заброшенный Книжный проект. Поскольку это оказалось невозможно, Лавуазье предложил возобновить проект пятнадцать лет назад, чтобы к Концу Времен он был готов. Джон Генри согласился на определенных условиях, и, должна сказать, мы их только что выполнили.

— Это какое-то мозгоклюйство, — возразила я, не опасаясь преуменьшения. — «Голиаф»-то что с этого имеет?

— Как, по-твоему, мы выжили, будучи захвачены Советом по продаже тостов? Два дня назад «Голиаф» был всего лишь дурным воспоминанием, Джон Генри сидел в долговой тюрьме, а я работала на «Международные карандаши». При наличии друзей во Временн ой промышленности возможно все. Хроностража с готовностью предложила нам почти безграничное покровительство за рецепт возвратного омлета, а с ним и секрет путешествий во времени. Взамен корпорации позволено свободно торговать во времени. Наконец-то мы сможем воплотить в жизнь наш «большой план».

— И в чем он заключается?

— Владеть всем.

— В мире короткого Настоящего?

— Разумеется! Когда податливое население заинтересовано единственно в себе и мгновенном удовлетворении, мы можем впаривать любое ненужное барахло как «последнюю новинку, необходимую каждому». Ожидаются большие прибыли, Нонетот. Тщательно отбирая, из-под кого выкапывать Настоящее, аристократия Длинного Настоящего сможет сидеть и наслаждаться благами, принадлежащими ей, и только ей.

Я смотрела на Дрянквист, прикидывая, сумею ли сбить ее с ног. Сомнительно, поскольку нас разделяло минимум десять футов, а два техника, остававшиеся на борту «ровера», видимо, тоже были вооружены.

— Ладно, — сказала доктор, — мы почти закончили здесь. Наслаждайся своим заточением. Узнаешь, каково было моему мужу. Два года в «Вороне», Нонетот, два года! Ему до сих пор снятся кошмары.

— Ты жена Джека Дэррмо?!

Она опять улыбнулась.

— Наконец-то до тебя начало доходить. Мое полное имя доктор Анна Дрянквист-Дэррмо, но если бы ты знала, это могло бы послужить подсказкой, а? Пока-пока.