Апокалипсис от амебы

— Ага. Я догадываюсь, уважаемые коллеги, что вы меня недопоняли. Хорошо, поясню. Сущность моего открытия в том, что наша планета Земля вовсе не является планетой, а является клеткой. Обычной клеткой — вот такой, как на этих рисунках… — И он снова ткнул в плакаты рукой.

— И это все? — пришибленно спросил кто-то из зала.

— А что, разве мало? — удивился Бернарди.

— Да нет, почему же… — вежливо ответили из зала.

Вновь воцарилось молчание.

— В самом деле, — с подъемом заявил Бернарди, вдруг снова пробудившись, — посмотрите: наша планета обладает всеми основными компонентами живой клетки — ядром… Она обладает ядром, надеюсь, никто не спорит?.. (Зал не спорил.) Затем — цитоплазмой, то бишь мантией, и, наконец, оболочкой, то бишь корой. Более того, она…

— Минуточку! — крикнул из зала густой бас. — Вы говорите: цитоплазма?

— Да, — удивленно подтвердил Бернарди.

— Но ведь цитоплазма должна быть жидкой, в то время как вещество мантии…

— Молодой человек, — наставительно заговорил Бернарди (молодому человеку было самое меньшее лет семьдесят), — вы заблуждаетесь, поверьте мне. Вещество мантии лишь кажется нам твердым — в силу ничтожности наших размеров по сравнению с размерами Земли, — а на самом деле оно жидкое, как и подобает цитоплазме. Кстати, тот общепризнанный факт, что по этому веществу плавают материки, должен был бы убедить вас в моей правоте.

— Погодите, Реджи, — сказал из первых рядов старичок в белом костюме, бывший астролетчик, а ныне крупнейший нейрохирург, — но если, по-вашему, наша Земля — только клетка, то мы-то тогда кто же?

Бернарди даже остановился.

— Мы? — переспросил он. — То есть как кто? — Он вновь забегал по сцене. — Мы есть колония существ, паразитирующих на внешней оболочке данной клетки. В области, наиболее благоприятной для развития и размножения такой колонии.

— Ах, так мы, значит, паразиты, — несколько задумчиво сказал старичок.

— Вот именно! — радостно воскликнул Бернарди. — Но и это еще не все! Это начало! («Господи!» — сказал кто-то громко в зале.) Далее, по моей теории, выходит, что и другие планеты, а равно и звезды суть лишь колонии паразитов на внешней оболочке одной огромной клетки — Вселенной…

— Ой, мама! — жалобно взвизгнул кто-то из задних рядов. — Унесите меня: я схожу с ума!

К нему двинулись, но Бернарди завопил со сцены:

— Стойте! Не уносите его: раз сходит с ума — значит, скоро поймет меня…

— Вот-вот! Именно! — саркастически крикнули из зала.

В зале нарастало гудение. Но Бернарди не дал собравшимся опомниться:

— Я должен, правда, признаться, что это еще мною математически не разработано…

— Позор! — рявкнул кто-то озлобленно из зала. — Космогоническая гипотеза без матразработки!

— Вы правы, — удрученно согласился Бернарди, — но есть обстоятельства, которые заставили меня поспешить с сообщением о моем открытии. Я о них еще скажу… А теперь вернемся к нашим баранам. Так вот: мне еще точно не удалось установить, паразитируют ли галактики на поверхности клетки — Вселенной, или же плавают в ее цитоплазме на манер…

— А может быть, и мы плаваем в цитоплазме «на манер…»? — насмешливо спросил кто-то.

— А может быть, и Папа Римский — женщина? — парировал Бернарди. Что и говорить, хлесткий был старикашка — палец ему в рот не клади!

— Постойте! Постойте! — вскочил вдруг молодой, а потому гениальный физик-теоретик, совершивший недавно (в двенадцатилетнем возрасте) очередной переворот в науке. — Вы говорите: живая клетка? Но тогда…

— Совершенно верно! — искренне обрадовался Бернарди. — Тогда ей должны быть присущи все функции живой клетки: движение, питание, размножение…

— Вот именно, — сказал молодой гений.

Бернарди снисходительно улыбнулся.

— А так оно и есть. Движется она? Движется. И еще как движется! Питается? Питается. Я полагаю, она поглощает космические лучи, а возможно, потребляет ту часть энергии, которую отдают, проходя через нее, нейтрино. Вот, кстати, почему все планеты привязаны к звездам. Солнце для планеты — источник питания. А продукты обмена, дорогие коллеги, это как раз наша биогеосфера, та среда, в которой мы живем…

Но теоретик был (по молодости лет) въедлив.

— А почему она не размножается? — голосом вредного подростка поинтересовался он. — Она же должна размножаться! Кстати — как она должна размножаться?

— То есть как это как? Нормально. — Бернарди вроде бы даже растерялся. — Как все клетки. Делением. Вот как эта амеба…

— Ну так в чем же дело? — настаивал настырный теоретик (ох, молодость!).

— А кто вам, собственно, сказал, — вдруг заорал Бернарди, вспомнив, видимо, что лучший вид защиты — нападение. — Кто вам сказал, что она не делилась?! Может быть, она делилась — раньше?! Когда жизни на поверхности еще не было! А?

— А где же следы? — не сдавался теоретик.

— А Луна? — нашелся Бернарди.

— Луну не приплетайте, — сказали из угла, — она тут ни при чем. Официально заявляем. На правах специалистов.