Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Рис. 95. Бог, восседая на радуге, низвергает демонических ангелов в пасть ада; и сотворение Евы из ребра Адама. Зерцало. Paris. Bibliothèque nationale de France. Latin 511, fol. 3v.

Другой голландский текст XV века (подробнее речь о нём пойдёт ниже) «Справочник христианской веры», созданный Дирком ван Делфтским, капелланом, служившим при дворе графов нидерландских и баварских, критикует мирские желания и тщеславие высказыванием от лица Люцифера: «Я поднялся в небо и выше звёзд небесных, туда поднялся мой трон, я буду восседать на горе завета, и поднимусь выше высот облаков и буду равным Всемогущему»⁹⁶.

«Падение ангелов» Мастера Бертрама из цикла сцен Творения, созданных для алтаря (1379 г.) представляет тот же сюжет. Здесь каждый из падших ангелов – словно искажённый в кривом зеркале образ Бога. У низвергаемых ангелов и Люцифера коричневая кожа, как у обезьян: они и понимались как обезьяны, трикстеры, эйдолоны, карикатурные симулякры первичного божественного эталона.

Рис. 96. Зерцало историческое. Винсент из Бове. Vincent of Beauvais, Speculum historiale, 1463 г. Paris. Bibliothèque nationale de France. Frangais 50, fol. 14.

Важно отметить, что на картинах Босха восставшие ангелы падают не в ад, а на землю. С одной стороны, вдохновением для художника служили теологические трактаты Средневековья, с другой – важнейший источник, ставший основой для изображения битвы на небе праведных ангелов против ангелов восставших, – Апокалипсис (12:7–9). Творение и Апокалипсис зарифмованы, и, как Бог низверг восставшего дьявола в начале бытия, так Архангел Михаил и его силы вступят в сражение против сатаны в облике дракона в Конце времён: «древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную». Этот конфликт подробно демонстрируется на гравюре Альбрехта Дюрера в его Апокалипсисе (1498 г.), изображающей крупномасштабное сражение в небесах. А Герард Давид создал триптих, где в центре изображён Архангел Михаил, побеждающий зверя, в то время как в правом верхнем углу центральной композиции представлен Бог-отец и основное сражение ангелов и демонов.

Рис. 97. Отделение тьмы от света в акте творения отождествляется с падением восставших ангелов. «Падение Ангелов», Мастер Бертрам, деталь из Грабовского алтаря, Кунстхалле. Германия, Гамбург.

Принято считать и изображать Архангела Михаила повергающим Люцифера и демонов в ад, а также изгоняющим Адама и Еву из рая. Архангел Михаил с наступлением Конца света становится главным небесным воином. Он выступает в качестве центрального ратника и судьи на апокалиптическом процессе. Этот грозный страж небес – Архангел Михаил – станет кумиром и образцом для Ивана IV (Грозного) в XVI веке.

С точки зрения средневековой традиции на уровне текста письменного и визуального, зло приходит в мир с восстанием ангелов на самых ранних этапах бытия. В босхианских изображениях рая присутствует немало примет зла, помимо самого первородного греха: так мерзкими насекомыми представлены падшие ангелы, летящие на землю, к образу которых восходят и ползучие твари внизу райских композиций. Комары и блохи – одна из язв египетских, в Средневековье связывали подобных насекомых (так же, как жаб и лягушек) с падшими ангелами, превратившимися на земле в различных гадких и вредоносных тварей. Считалось, что Бог создал вшей, блох и прочих кровопийц специально для наказания тела Адама и его потомков.

Рис. 98. Герард Давид, святой Михаил (1505–1510 гг). Художественно – исторический музей. Австрия, Вена.

Вернемся к триптиху «Воз сена». Центральная его часть предоставляет изобилие визуальных образов нидерландского фольклора и демонстрирует, как активна и фатальна роль греха в человеческом мире. Стог сена – это символический образ тщеты и суеты, тлена и праха, пустоты и ничто.

В августе 1563 года по улицам Антверпена прошла необычная процессия, представляющая собой аллегорически-моралистический спектакль. Одним из центральных образов шествия была повозка, нагруженная сеном, за которой влеклись люди всех мастей (ростовщики, банкиры, торговцы, военные и т. д.), искушаемые сеном – метафорой богатства.