Апокалипсис в мировой истории. Календарь майя и судьба России

Августовские катастрофы повлекли в 2006 году и вполне рациональное объяснение: отпуска — увеличение пассажиропотоков, плюс — увеличение нагрузки на пилотов/наземников из-за их отпусков. Террористические атаки в одном августе — приурочивались к подобным же в прошлых годах. Вполне правдоподобно, но все же не покрывает весь «августовский феномен». Далее — об иррациональной составляющей.

31 августа 1986 г. у Новороссийска при идеальной погоде и видимости гибнет «Адмирал Нахимов» — сотни томов расследований дают совершенно замечательный результат: никто (проверьте) не назовет вразумительно причины этой крупнейшей катастрофы.

Август — Саяно-Шушенская ГЭС. Внутреннее ожидание августовских несчастий у нас настолько сильно, что в августе 1997 года, когда не случилось ни путча, ни дефолта, настоящей всероссийской трагедией стала гибель в автокатастрофе далекой экс-принцессы…

Большевизм, сам являвшийся болезнью, неким синдромом цивилизационной «усталости», в себе нес уже, как вторую производную, «усталость от усталости». Как сообщает «Краткий курс истории КПСС», партию едва не погубил партийный кризис, так называемый «Августовский блок 1912 года. Это за 79 лет до последнего коммунистического августа.

А вот и счет Ахматовой к месяцу августу: «Опять подошли «незабвенные даты»,/ И нет среди них ни одной не проклятой».

Впрочем, и лицо/олицетворение всех ее несчастий, творец проклинаемых дат— Троцкий — был зарублен в другом августе… Какая то была по счету попытка? — Устал опасаться?

Это времяощущение обыгрывалось как штамп еще в XIX веке. «Вянет лист проходит лето. Осень золотится. Юнкер Шмит из пистолета хочет застрелиться…»

Не только российский феномен. В подтверждение тезиса о психологическом единстве человека цивилизованного, вспомним пророка Иеремию, стихи 20–21, глава 8 «…кончилось лето, а мы не спасены… хожу мрачен, ужас объял меня».

Ведь, картина нашей осени (листопад, улетающие птицы, и т. д.) и близко не сопоставима с осенью палестинской, но едина психическая структура, циклическое ощущение времени.

29 августа 73 года — римляне взяли штурмом и уничтожили Храм иудеев, маркировавший собой — эпоху «Второго Храма». (Первый Храм — Соломона, а Третий Храм по богословскому определению — тело Христово). Об иерусалимском победителе Тите Флавии Веспасиане сообщают разное. Таинственную его болезнь, выражавшуюся в периодических оцепенениях и упадке сил, унесшую его в 42 года, связывали то с мистическим влиянием разрушенного Храма, то с чарами иудейской царевны Береники. И Светоний, вроде никогда не снисходивший до еврейских источников, путавший, как известно христиан и «…иудеев, волнуемых Хрестом», пишет, что Тит, отменно владевший всеми видами оружия в том последнем бою в Иерусалиме «двенадцатью стрелами поразил двенадцать врагов». Такая лобовая, просто невероятная для светониевого стиля символичность. Или тема целой диссертации: «Как эта азиатская двенадцатеричность просочилась на страницы римской истории?»

А через шесть лет, став императором, Тит получит зловещий, но и самый знаменитый в истории «салют». 24 августа 79 года Везувий сжег и покрыл пеплом три веселых римских города: Помпеи, Геркуланум и Стабии (что-то вроде Жуковки, Барвихи и Никол иной Горы для древнеримской элиты [1]). Все исторические книги повторяют, что знаменитый Плиний

Старший погиб то ли изучая работу вулкана, то ли спасая население. Но в письме-отчете его племянник, Плиний Младший сообщает Тациту о необъяснимой усталости и апатии великого римлянина. Приплыл старший Плиний — ученый и командующий флотом, — к помпейским берегам действительно для наблюдений и помощи, но вдруг…