Апокалипсис, вид снизу. Том III

Рисунок как рисунок. Виант в изобилии видел подобные художества на стенах и заборах как на Земле, так и на Ксинэе. Всего и делов: «Инга + Виант =» и символ сердечка, которое проткнула немного кривая стрела. Но самое удивительное другое: оба имени написаны кириллицей и на русском языке. Тот, кто оставил на стене это художество, точно знал, что Виант вместе с Ингой обязательно будут здесь, в этой орудийной башне. Надписи и сердечко нанесены не мелом, не фломастером или карандашом, даже не краской из баллончика, а кисточкой и масляной краской красного цвета. Бешенный водоворот солёной воды ничуть не испортил настенное художество. Виант недоверчиво склонил голову. Неужели художник знал, какая именно стихия может в два счёта стереть рисунок?

– Надпись на русском, – передняя лапа Инги коснулась рисунка. – Краска успела хорошо высохнуть.

– Это ещё не всё, – задумчиво произнёс Виант.

– Было что-то ещё? – Инга подозрительно уставилась на Вианта.

– Не знаю, заметила ты или нет, – продолжил Виант, – но, когда люди из кафешки выскочили на улицу, то как минимум один из них матерился на русском языке.

– Ты уверен? – недоверчиво уточнила Инга.

– Знаешь ли, – Виант тряхнул головой, – в «Облаке», в тюрьме, мне нехотя пришлось прослушать университетский курс по нецензурной лексике русского языка. Так что спутать родных «мать» и «болт» я не мог при всём желании.

Что верно, то верно: именно в местах лишения свободы куётся и обновляется русский матерный язык. Ну или наиболее сочная его часть.

– Я тут вот о чём подумала, – после небольшой паузы Инга заговорила вновь. – Каким-то невероятным образом твоя вторая ходка наложилась на первую. Помнишь, как в Чундиле мы видели тебя, а так же нашли в кустах тушку убитого тобой альфа-самца?

– Такое даже в самом кошмарном сне не забудешь, – хмыкнул Виант.

– Так вот, похоже, ситуация ещё сложней. Может статься, что миссия под названием «Ядерный конфликт» одна-единственная для всех без исключения игроков.

– Инга, – отозвался Виант, – не будь ты штатным учёным «Синей канарейки», то я бы подумал, что ты наглоталась радиоактивной воды.

– Нет, не наглоталась, – Инга с ходу отмела всякую иронию и продолжила прежним серьёзным тоном. – Можно предположить, что эту надпись сделал игрок, что ушёл в «Другую реальность» уже после того, как мы вернулись. Как и я в своё время самым внимательным образом прочитала твой отчёт, так и этому игроку во время подготовки пришлось внимательно прочитать наши отчёты об этой ходке. «Другая реальность» забросила его в Вейтин, в этот форт и эту орудийную башню. Вот он и не удержался от соблазна оставить нам послание масляной краской на стене. А, значит, – глаза Инги засверкали от радости, – нам суждено вернуться в реальность.

Виант недоверчиво фыркнул. Расстраивать напарницу не хочется, но придётся.

– Бред, – коротко бросил Виант и тут же продолжил. – Там, где есть игры со временем, имеются и временные накладки. Нельзя сбрасывать со счетов вариант, что перед нами проявление всего лишь одного возможного будущего. Того самого будущего, где мы вместе, или кто-то из нас, всё же вернулись в реальность и всё рассказали. Однако, с равным успехом мы можем породить ещё одно возможное будущее, если оба так и останемся в «Другой реальности» навсегда. Не забывай, родная, – Виант перешёл на зловещий шёпот, – нам ещё только предстоит добраться то точки выхода по развалинам Вейтина.

Словно по команде они повернули головы к дверному проёму орудийной башни. Дверь с закруглёнными углами либо распахнута настежь, либо ядерное цунами вообще сорвало её. Снаружи утро набирает силу. Небо, на удивление, чистое, на западе ещё синь с редкими звёздами, а на востоке уже гораздо светлей. Вскоре из-за горизонта поднимется Таяна, местная звезда.

Мысли в голове пустились вскачь. Виант неуверенно шагнул к высокому порогу. Умом он понимает, что сейчас увидит, однако душа, та самая эмоциональная душа, упрямо упёрлась ногами и заорала во всё горло. Ещё шаг и ещё. Передними лапами Виант опёрся о высокий порог. Мордочка осторожно высунулась наружу.

– Охренеть, – тихо выдохнул Виант.

Исполинская волна уничтожила Вейтин не хуже ядерной бомбы. В чем-то даже лучше. Прежде всего выяснилось, что такая толстая входная дверь, на таких массивных петлях, всё же не выдержала напора воды и оторвалась. И где она – а хрен его знает.

То, что когда-то было фортом №2 крепости Вотс, фортом больше не является. Толстые крепостные стены, что оказалась вдоль исполинской волны, скорее, уцелели, нежели нет. Пусть вода смыла весь парапет, но всё ещё можно различить кирпичную кладку. Виант вытянул шею. А вот те стены, что имели несчастье встать поперёк воды, их больше нет. Начисто! На берег возле крепости пришёлся самый мощный, самый сильный удар ядерного цунами. Вода смыла даже самые крупные обломки и обнажила каменное основание берега. Но город…