Апокалипсис завтра

…Удушливая июньская полночь. На площади бушуют смертные в своем новом митинге, разжигая костры революции. Совсем скоро монархии придет конец. Та же сырость щекочет ноздри, те же камни подземелья безучастно смотрят на происходящее в его стенах. Страх и ненависть ощущаются привкусом на языке. Кровь и боль. Цепи и раскаленный металл под кожей. Женщина страдает, а он в безмолвии ничего не может поделать. Отец смотрит на сына и понимает, на что тот способен в этот момент, и в ужасе пытается хотя бы чувствами достучаться до него. Ее боль — его страдания. Он чувствует все на расстоянии так, словно они крепко связаны кровными узами, но ничего… абсолютно ничего не может.

— Стереть рамки, — прошептал Курт, зная, что за собой повлечет его отчаяние.

У него получится. Духи всегда откликались ему с особым энтузиазмом. И Эдду все поймет. Что до его отца… большой грех убить создателя, но Курт готов нести на себе эту ношу. Лишь бы…

— …она спаслась, — сказал Курт с затуманенным взглядом, вернувшим его к тому моменту, когда все началось.

— Курт?

Голову сдавило, черная масса, отравляющая все его сознание врезалась в тело с невероятной силой, выбивая Курта, смывая и давя, словно мелкую букашку. Чужой смех зазвенел в голове, причиняя магу страдания. Бейн держался, отчаянно хватался за себя и эту реальность, но… вдруг он почувствовал легкость. Легкость от того, что его душа разлетается сотнями осколков, уходя от мучений… погибая.

— Нет! — отчаянный женский возглас, наполненный болью и неверием. Это последнее, что он услышал.

«Поздно», — последнее, о чем подумал Курт, растворяясь в небытие и отдавая тело другому.

ГЛАВА 6

Нуоргам, Финляндия.

Саманта стояла у зеркала, чувствуя, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. Она провела руками по платью, ощущая под кожей нежную шелковую ткань. Они с Розалией не так давно выбрались в Хельсинки и, как только увидели это нежное белоснежное чудо, решили, что нашли искомое. Сэм не хотела тратить много денег, все же их церемония изначально планировалась как скромная — только для самого близкого круга — поэтому не было нужны наряжаться, как голливудская дива.

Платье мягко облегало фигуру, красиво спадая вниз за счет тяжести самой ткани. Шлейфа не было, но подол доставал до пола. Сам фасон наряда был довольно консервативен: вырез неглубокий, а рукава обрезаны на три четверти, что, по сути, скрывало все, что только можно. Однако оно было невероятно женственно и элегантно, подчеркивая ее стройную фигуру с округлостями в нужных местах, а длинные черные волосы, сейчас завитые и лежащие на плечах мягкими волнами, дополняли образ.

Сэм усмехнулась, повернувшись к зеркалу боком. Живот еще совсем не выделялся, но почему-то сейчас она куда отчетливее ощущала, что внутри нее растет новая жизнь. Маленькое продолжение ее самой и Джимма. Их маленькая радость и самое настоящее чудо. Она судорожно вздохнула, ощутив, что на глаза наворачиваются слезы и попыталась справиться с эмоциями. Сегодня все давалось куда сложнее.

Всю ночь они с Джиммом не выпускали друг друга из объятий. Саманта буквально таяла от его нежных томительных поцелуев и взглядов, наполненных любовью. Сердце пело, делая ее самой счастливой на свете. Она любила и была любима. Что может быть прекраснее?

Конечно, учитывая, кого они с Джиммом называют своим близким кругом, не обошлось и без происшествий, ведь вчера ближе к вечеру приехали Эдду и Хлоя, а вся эта прекрасная ночь, будто созданная для Саманты и Джимма, была бы куда приятнее, если бы существовали супер-беруши для этернелей. Или у Эда и рыжеволосой красотки, стреляющей в Джимма непонятными многозначительными взглядами, существовало такое чувство, как совесть.